Иконописец. Премия им. Ф. М. Достоевского. Борис Алексеев

и политическую (!) халатность в отношении священного воинского долга» – так было записано в приказе по части.

      «На свободу с чистой совестью!» – троекратно прокричал дембель Венедикт, выходя «под ёлочку» с чемоданчиком за порог КПП (парни осеннего призыва знают, что такое «ёлочка»).

      Что ж, милый читатель, не будем поспешны в оценке проявленной Венедиктом непатриотичности. Ведь автор умолчал о многих испытаниях, через которые пришлось пройти нашему незадачливому герою с тайными слезами на глазах.

      И вообще, пора понять: мы неодинаковы! Одинаковые обстоятельства одним из нас благожелательны, как зонтик в непогоду, другим губительны, как садоводу град с куриное яйцо!

      5. Мама Галя

      Венедикт поцеловал входящую мать, взял у неё из рук сумки и проводил в прихожую.

      – Ма, а помнишь, как ты всякий раз, застав меня дома, задавала один и тот же вопрос: «Сын, ты опять пропустил институт?»

      Венедикт рассмеялся. Воспоминания прошедших лет заставили улыбнуться и мать.

      – Кто же знал, что из тебя получится серьёзный человек? – мама присела на край дивана. – Можно я попозже приготовлю ужин? Поговори со мной, сынок.

      Она расправила усталые плечи и приготовилась слушать.

      – Мама, помнишь, на той неделе ты вот так же вошла в дом и увидела меня взъерошенного и ничего не понимающего?

      – Помню, сын. Я тогда подумала, что у тебя случились ужасные неприятности. Ты был совершенно не в себе.

      – Это так. Твой приход прервал мою беседу знаешь с кем?

      – С кем же?

      – С моим собственным Альтер эго.

      – Не понимаю.

      – Ну, это вроде внутреннего голоса. Иначе говоря, того, кем я хотел бы быть.

      – И…

      – Он сказал, что мы с ним смотрим в одном направлении, но с противоположных точек зрения.

      – Как это?

      – Очень просто. Мы оба смотрим вверх. Но он уже прошёл то, что мне предстоит пройти, и знает то, что мне ещё только предстоит узнать. А это значит, что он и я обо всём судим по-разному.

      – Сын, ты говоришь загадками.

      – Мама, сколько раз я изменял прекрасному и возвышенному ради, как мне казалось, ещё более прекрасного и возвышенного! Что за лукавый путал мои мысли и заставлял начинать, как школьника, всякий раз сначала? Ты помнишь, как я тяжело болел от всего этого, едва не потерял веру в самого себя.

      – Ты вернулся к тому, с чего началась твоя жизнь – к художеству.

      – Да, мама, да! Это стало равносильно прозрению слепца.

      – Сынок, тебе скоро исполнится тридцать лет. У тебя есть работа, тебя уважают, в этом я не раз убеждалась, наблюдая тебя в храме. Когда-нибудь ты порадуешь меня и женишься на хорошей девушке.

      Мама опустила голову, чтобы Венедикт не приметил набухшие на глазах капельки слёз.

      – Главное, знай, я всегда с тобой. Хоть немного от меня теперь помощи, но…

      – Мама,