Междумирье. Белая Дыра. Продолжение книги «Междумирье. Врата Междумирья». Сергей Росстальной

левая рука была свободна, он вытащил её из-под щита и стремительным броском попытался схватить Алимэ за горло. Но бросок получился совсем не стремительным, силы уже начали покидать его. Алимэ, не глядя, перехватила и левую руку Феликса, и он оказался окончательно скован. Всё… Как она теперь убьёт его? Скорее бы… Он сделал вдох, последний раз, наверное…

      Откуда-то прилетели две стрелы, и воткнулись Алимэ в спину. Это отряд подоспел. Стрелы никак не повредили уже мёртвому телу, одна такая стрела уже торчит в её ключице, но она повернула голову в сторону. Тут же рядом возникли несколько легионеров и сверкнули мечи. Феликс закрыл глаза. Он только чувствовал удары. Первый удар разрубил её надвое поперёк поясницы и меч стукнул в его щит. Второй удар прозвучал над его головой, и он не видел, как исчезла её голова. Потом он почувствовал, что освободилась его правая рука, а потом левая. Оставшееся тело спихнули с его щита, и щит откинули в сторону, словно крышку открыли.

      Освободившись от мертвецкой тяжести, он продолжил дышать, уже почти задохнувшийся. Он лежал на спине, не открывая глаз, и не понимал, что говорят легионеры. Они подняли его за руки, чтобы он сел, и несколько раз ударили в спину, приводя в чувство. Только тогда он открыл глаза. Алимэ уже сложили в стороне. На пять частей… И ни капли крови… Тут же рядом уже складывали костёр, а Феликс только сидел и смотрел. Ему дали флягу воды. Костёр затрещал пламенем, и когда хорошо разгорелся, в огонь начали забрасывать дважды убитую лучницу. Первой полетела голова…

      Когда всё тело скрылось в огне, Феликс поднялся с земли, и подошёл к погребальному костру. Он должен, наконец, проводить её в последний путь достойно. В жарком ярком пламени исчез образ холодного покойника и остался только образ живой Алимэ, и он обратился к ней:

      – Прощай, Алимэ… Прости меня за то, что я неправильно поступил с тобой, и не дал тебе уйти сразу. Я не знал, что надо делать. Я заставил тебя пережить плен призраков, прости… Будь свободна…

      Потом он взял толстую сухую ветку хвойника, и бросил её в костёр, и ещё одну. Сгореть должно всё.

      Легионеры молча стояли перед костром, до последней искры, пока не убедились, что остался только серый пепел, в котором лежали только прогоревшая кольчуга да застёжки от ремней.

      Когда они вернулись в лагерь, Феликсу пришлось лично докладывать сотнику Йошу об уничтожении погибшей лучницы. Слушая доклад, (и опять в своей «балаклаве»! ), сотник убедился, что строевой Феликс Стоянов остался в здравом уме.

      – Мёртвых нельзя оставлять! – сказал сотник Йош Феликсу, – Мёртвый – это враг! Любой мёртвый, и чужой, и свой. А теперь марш бриться!

      И сотник сам куда-то ушёл. Феликс хотел ещё спросить у него что-то, но сотник сбил его с толку своим распоряжением бриться. После пережитого, голова у Феликса ещё плохо работала, и он сразу забыл, что хотел спросить. Потрогал ладонью лицо – да, немного зарос.