.

думал, ему было как-то наплевать на исполнение контракта.

      Что же это такое наделалось!? Всё правдой оказалось. Его телепортировали по Контракту на службу. А его пассажиры разбились в машине, которая, вдруг, оказалась без водителя. Он видел это своими глазами. Ужас какой… Он ничего не мог сделать… И сразу подумалось об Анке. Она же переживать будет, и начнёт его искать. Определённо, она будет его искать. Она же влюбилась в него… Есть такие вещи, которые видны только на большом расстоянии. Вот он и увидел. Она будет искать упорно и настойчиво и, когда-нибудь, выйдет на Тартарского. А он отправит её за ним. Бедная Анка! Нет, такого быть не может, она же девушка. Чёрт, она его уговорит! Но где он сам будет, когда она доберётся сюда? Втянул же он её… А она, ведь, определённо, влюбилась. А он – нет. Теперь даже как-то неловко перед девушкой за отсутствие взаимности. Пропал, и оставил её в неопределённости. А может быть, они живы остались, пассажиры…

      Рядом что-то звякнуло. Феликс открыл глаза, и увидел удаляющегося санитара в кольчуге, а на краю лежанки стоял котелок с едой. В нём были какие-то жёлто-серые куски, почти одинаковые ломтики чего-то.

      – Это вроде хлеба, – пояснил Серёга, жуя. У него в руках был такой-же котелок.

      – Только это не хлеб, – продолжил он, – а какое-то разваренное растение. А вода вон в том углу есть, в баке, если пить захочешь.

      Котелок с едой не обрадовал Феликса, а поверг его в угнетающее осознание своего положения. Прежде всего – это всё, что теперь вокруг, куда он попал, необратимо. Он в чужой власти неведомо кого. Он исчез из своего мира, оставив всех в неведении и смятении. И хуже всего: если здесь он погибнет, а там об этом узнают… Их горе будет на его совести.

      Он слез с лежанки и сделал шаг. Второй шаг, возможно, свалил бы его на пол. В его теле были странные непривычные ощущения, вызванные не столько пережитым сотрясением, сколько непривычными свойствами этого мира. Здесь были иными тяготение и другие качества этой планеты. Немного постояв, он всё же, дошёл до окна. И там он снова увидел это небо – опрокинутый бушующий океан; только теперь он уже видел, что это не море воды, а море волнующегося света, который ниспадал вниз на поверхность, и освещал густо торчащую, как иглы, рыжую траву, из которой выглядывали бугристые камни. А ещё дальше стояло несколько строений с полукруглыми крышами, а за ними – стена с бойницами наверху. Должно быть, гарнизон. Он же теперь в армии. Согласно Контракту.

      А потом Феликса, вместе с Серёгой, забрали на медосмотр. Место медосмотра больше напоминало слесарную мастерскую. Осмотр проводили трое: двое мужчин в интересной военной форме, и одна женщина среднего возраста в белом халате поверх такой-же кольчуги, как у тех санитаров, что притащили Феликса в лазарет. Тёмно-каштановые волосы на её голове охватывал металлический матово-серебристый обруч, украшенный замысловатым орнаментом. Вот она-то и не плевалась, как эти инопланетяне, а говорила по-русски с каким-то другим славянским акцентом, и, собственно, она и проводила медосмотр.