И оживут слова. Часть I. Наталья Способина

лишь смерть сеять. Они жили в море и морем. И биться на их месте было ох как непросто. Но ни за кого из своих воинов не было стыдно воеводе ни перед собой, ни перед князем.

      До того Радим думал, что квары были одиночками, что нет у них ни войска, ни силы во главе. Но в том походе он увидел флот из семи лодий, где все слушались воли одного. Много позже Олег объяснил, что так и должно. Зло чертил какие-то рисунки и говорил, говорил… про древние сказания, про раскол кварского племени, про исход из родных земель. Радим тогда больше наблюдал за побратимом, чем слушал. Важного в тех словах было немного, потому что сказания сказаниями, а настоящее – вот оно: морские разбойники, не знающие жалости. И была ли когда та земля у них или их неведомые злые моря родили, сейчас уже неважно. Древние сказания не говорили, как их, проклятых, совсем извести.

      Флотом князя командовал Будимир. Был он немолод – не одну сечу прошел под княжескими знаменами. Еще с отцом Радима на общего врага ходил. В бою Будимир, несмотря на лета, был страшен. Как-то раз, потеряв всех своих воинов, он оказался один против двадцати кваров. Спустя время Будимир остался на лодье один среди изрубленных врагов. Тогда-то Радим понял, что ничего еще не видел в своей жизни. Слава о Будимире летела птицей впереди лодий. Тяжелый меч опускался на головы врагов без устали, и будь те бои на земле, может, и бежали бы квары. Так думал Радим бессонными ночами на палубе своей лодьи. В море не больно-то убежишь, потому и жесточе здесь сеча. Здесь либо ты, либо тебя или друга твоего.

      Резво летали морскими тропами быстроходные «ласточки», по два гребца сидело на каждом весле, и передавали они вести о встреченном то там, то здесь кварском судне. Великий воин был Будимир. Рискнул, положился на то, что будут успевать те вести: почтовые голуби да целая наука знаков. И дрогнули враги проклятые. Отошли за море. Долгим был поход. Много людей потеряли, но все же возвращались в родные воды с победой.

      Два выживших свирских судна шли рядом, чуть отстав от шести судов Будимира. Крутобокая лодья Радима с красной полосой по борту – знаком вождя – шла неспешно, хоть и торопились домой, и каждый взмах весла к любимым приближал. Но шли вполовину весел – потрепали их морские бои. Лодья Воислава – вторая из оставшихся свирских – шла вровень с воеводиной, хоть уцелевших на ней было больше. Погода испортилась, и почти седмицу бушевали шторма, разбросавшие остатки флота по морю. То был первый день без дождей, и кормчий Радима взял верный курс. До дома оставался месяц пути.

      Утром впередсмотрящий увидел вдалеке землю. Запасы воды подходили к концу, и Радим решил высадиться на берег. Свирские лодьи подали сигнал Будимиру их не ждать. Будимир прислал весть, что будет идти прежним курсом, и Радим планировал нагнать их за день.

      Входя в небольшую бухту, Воислав заметил знак хванов первым.

      – Воевода! Никак хванская земля?! – и даже на цыпочки привстал,