Терракотовые сестры. Мила Коротич

мяса.

      Увидев остолбеневшую Мириам, чудовище заулыбалось и довольно заурчало:

      – Десерт!

      Откусив шмат теплого еще мяса, существо проглотило его, закидывая голову, на манер стервятника. Шея Султаны вытянулась и еще недавно искусно убранные волосы теперь слиплись и болтались липкими прядями, оставляя кровавые разводы и грязные полосы на плечах и спине. И неуловимо резко хищная тварь подобралась и прыгнула. Оттолкнувшись руками и ногами, она уже в полете распрямилась и вытянулась, так что дорогая одежда треснула и стала рванью. Лишь на долю секунды раньше отшатнулась Мириам, лишь на два волоса не достали ее смертоносные когти. Лязг клыков раздался над самым ухом. Женщина ударила наотмашь, как палкой.

      Удар лезвием плашмя заставил тварь заскулить и отлететь на несколько футов. Но пыла не охладил:

      – Я сожру твой мозг как варенье из фиников, сладкая, – прорычала Султана. И сделала новый прыжок.

      – Мириам, значит «горькая», безмозглая тварь, – парировала хозяйка. И снова удар сабли пришелся плашмя, не причинив звероподобной даме серьезного ущерба.

      – Ашшшшшш, асссссс, – скалила она клыки, не решаясь сразу на новый длинный прыжок. Противники начали ходить кругами, выбирая момент для атаки. Султана не была диким зверем и не боялась человека, ее нельзя было зажать в угол и забить мечем как скотину. Скорее наоборот, каждое ее движение всё больше и сильнее выдавало в ней монстра, которого людям стоит бояться. Кожа Султаны посинела и покрылась бугристыми наростами. Глаза вылезли из глазниц, окровавленные клыки – из широкой пасти. Мириам должна была бы подпустить тварь, чтоб одолеть в ближнем бою, но это же понимала и врагиня. Она сделала первый шаг, опытная в боях и нападениях.

      Зашипев и заклекотав мерзко, так что в загоне заблеяли от страха козы, чудовище вдруг кинуло женщине в глаза песком. Резкая боль, и вот Мириам почти безоружна и беспомощна, опустила меч.

      Синяя тварь резко прыгнула. Зверь уже чувствовал вкус человечины под клыками. Но острие вороненой стали прервало полет. Мириам ударила вслепую. И не промахнулась.

      Прыжок Султаны должен был стоить жизни хранительнице, но звериный инстинкт подвел монстра. Позволив сработать животным инстинктам, Султана стала уязвима для чутья Мириам. Бывшая дева лесов угадывала и чувствовала синего тонкошеего монстра, так же, как мирную лань или опасного тигра. Ощущала внутри ее движения, намеренья, даже в темноте или с засыпанными песком глазами. Потому как только зверь сделал прыжок, Мириам вскинула руку с мечом, и тот с наслаждением рубанул снизу тонкую синюю шею.

      Чудище отползло, заскулив, в темноту. Но синелицая голова египетской светской дамы лежала, отрубленная, у ног женщины. Клыки втянулись, глаза померкли и уменьшились. Только перепачканные кровью волосы напоминали о том, с чего всё началось.

      Минуту, пока слезы окончательно не смыли песок из глаз, Мириам стояла над мертвой головой, придавленная своим поступком. Но материнский инстинкт взял своё и мысль защитить сына