Банкир. Александр Павлович Андрюшкин

главное – умение выдать чёрное за белое или наоборот.

      Позвонил Кате, не заходя во флигель. Как он и ожидал, она появилась не одна, а с приятной и спокойной женщиной средних лет, директором приюта «Добрый доктор». Та объяснила ситуацию: большое здание, в котором размещалась лаборатория одного из вузов, идёт на капремонт, лаборатория (при которой и функционировал приют) переехала в новое помещение, но там места для зоозащитников не нашлось. Флигель, действительно, хотят снести, причём в спешном порядке. Так якобы нужно по технологии капремонта.

      – Как будто всё законно и логично, – заметил Вершинин.

      – Да… Только некуда деваться.

      – Не нашли запасной площадки?

      – У нас не было времени найти. Объявили так внезапно, хамски.

      – Мы надеялись наоборот, – вступила Катя с горячностью, – что большое здание будут перестраивать, но нас как раз не тронут…

      – Разрешите мне взглянуть на ваше хозяйство… Какая площадь вам нужна?

      Они вошли внутрь, где не очень сильно, но явственно пахло зоопарком; уже в первой комнате стояли в два этажа клетки с кошками, во второй их встретил собачий лай…

      – Дело не столько в площади, – объясняла директор, – сколько в специфике содержания животных… В этот двор не выходят окна жилых домов, и нам тут очень удобно… было, – поправилась она.

      – А я как раз живу в районе Ботанического сада… – задумчиво сказал Вершинин.

      – Ой, это бы нам так подошло! – вскликнула директор…

      Что ж, похоже было, что с Катей ему на этот раз повезёт; по крайней мере, в машине она с ним будет вдвоём. Он предложил отвезти именно Катю, показать ей якобы имеющееся помещение. Минут сорок пришлось ждать; он попил чаю с директором, пока Катя заканчивала свои обязанности по уходу за больными кошками.

      Выходя из флигеля, Вершинин показался себе таким же насквозь пропахшим кашачьим духом, как и сама Катя.

      Впрочем, она переоделась, вымыла руки и, сидя рядом с ним в машине, утверждала, что ничем от неё не пахнет.

      – Понюхайте! – поднесла ему к лицу свою правую кисть.

      Это был царственный жест…

      Как и тогда, когда он первый раз привёз её к себе домой и она сняла свою грязноватую белую курточку, он почувствовал себя… «Резко помолодевшим»: быть может, так это описывается.

      – Я забыл, у тебя есть образование, Катя? Кроме школы.

      – Я биолог.

      – А, да, ты говорила. Биолог… Но не ветеринар?

      – Мы проходили ветеринарное дело. Иначе я бы тут работать не смогла…

      – Ну, я думаю, здесь такая уж квалификация не требуется?

      – Не скажите, Павел Иванович! – она ожидаемо начала хвалить своё зоозащитное дело, при этом личико её стало совсем детским, и он подумал, что в ней, конечно, уживаются два существа. Во-первых, та царственная особа, которая не может не сознавать силу своей красоты, и, во-вторых, этот продукт «Гринписа», толерантности и всего прочего в этом духе. Причём «во-вторых» у неё, конечно же, на первом месте, так что вряд ли ему