Банкир. Александр Павлович Андрюшкин

– на юге Тюменской области, в которую составными частями входят Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономный округа. Вот то – настоящие «севера», другой мир.

      Алексей знал, что поезд туда – больше тысячи километров – идёт долго: около суток до Ямбурга, столько же обратно, так что кроме Ямбурга успеет ли он что-то увидеть? Ямбург – на правом, восточном берегу Обской губы, а хотелось бы перебраться на её левый берег, где находится Новый порт – удастся ли? До совсем нового порта – Сабетта – на севере полуострова Ямал они точно в этот раз не доберутся…

      Купейный вагон тверского производства был такой же, как в советские времена. Все четыре места в купе были закуплены для него одного, и ещё в соседнем купе – место для Миши. Но Алексей его сразу не отпустил туда, усадил с собой пить чай.

      – …Ты, может, не знаешь: я ведь геолог по образованию…

      – Откуда мне знать? – с улыбкой ответил Миша.

      – Да, геолог. Кандидат геологических наук. И что меня потянуло в бизнес – не пойму…

      Михаил смотрел на него с некоторым удивлением.

      – Потянуло потому, – объяснил Антонов скорее себе самому, чем собеседнику, – что в начале девяностых учёным жилось совсем плохо. Институты закрывали, зарплата кандидата наук была десять долларов в месяц, что ли… Ну я и плюнул, ушёл в бизнес. А если бы тогда кандидату наук платили как сейчас… Сейчас ведь они неплохо получают. И мысли бы не было в эту свистопляску лезть! Пиши себе статейки, езди на международные конференции: лафа! Докторскую бы защитил…

      Алексею вспомнились его первые экспедиции на север в молодые годы. Незаметное поначалу действие мороза, но затем – давящее и безжалостное как сталь; через несколько дней уже само пребывание на морозе становится тяжёлой работой. Устаёшь так, будто глыбы ворочал, а всего-то снимал показания каких-нибудь приборов – но на морозе. Потому и работают на севере вахтовым методом: за полярный круг завозят людей дней на пятьдесят или немного больше, потом меняют новыми: всё равно от этого работника дальше будет мало толку.

      Зато какое раздолье – север летом! Цветущая тундра, белые чайки, почему-то неизменно вызывавшие у него чувство тревоги. И не столько тревога, сколько неизбывная печаль белых ночей…

      Антонов немного рассказал об этом, и бледное лицо Михаила и вовсе сделалось каким-то молочным или похожим на манную кашу, на молоко матери, которым она не только кормит, но и утешает неразумное дитя.

      – Вам надо остаться в бизнесе! – мягко, но настойчиво произнёс Михаил тем тоном, которым ребёнку объясняют его же пользу.

      И ещё какой-то мягкости добавил Миша уже не только в лицо своё, но даже и в тело, теперь уже как будто и не костлявое, а наоборот, кажущееся бесконечно гибким.

      – Да уж конечно, Миша… Это всё – действительно, дела минувших дней. Куда я теперь уйду из бизнеса? Разве что вот так, съездить на экскурсию, совмещённую с командировкой… Скажи мне о себе: ты бывал на северах?

      – Бывало… – не сразу ответил Миша.

      – А где именно?

      – Дальний