Корона жигана. Евгений Сухов

запил ее водкой, удовлетворенно крякнув, и сказал, поставив стакан на стол:

      – Знаю, о ком говоришь. Это Мишка Рыжий. Он с Макаром Хрящом приятельствовал.

      – Верно! – непонятно почему возликовал бродяга.

      – Заткнись! – цыкнул на него Костя Фомич.

      Вася Кот взял следующий кусок.

      – Послушай, гость питерский, закуску заслужить надо. Прежде чем жрать, ты бы на вопрос ответил.

      Кот потянулся к бутылке с водкой, но Фомич решительно отставил ее.

      – Если вы такие ушлые, то должны знать, что Макар Хрящ уже на третий день после этого ноги в руки взял. Он из тех жиганов, которых ни один острог не удержит, – в интонациях Кота промелькнул почти ребяческий восторг.

      – Откуда же он ушел?

      – Прямо с уголовки, что на Лиговке. Утек из-под конвоя! Жиганы все путем организовали, стрельбу устроили, легавых отвлекали, а он время не терял, юркнул под арку и проходными дворами выскочил на соседнюю улицу. А там его уже пролетка дожидалась. Да чего это я вам все рассказываю? Вот заявится к вам Макарка на малину, сами у него об этом и расспросите. Ты водочку-то, Фомич, пододвинул бы ко мне поближе, а то после этой селедки меня икота замучает.

      На губах Константина промелькнула едва заметная усмешка, но он поставил водку перед гостем.

      Не обращая на присутствующих внимания, Васька Кот взял «белоголовку» и налил себе полный стакан. Он не угощался, а священнодействовал. Пил небольшими глотками, как бы пробуя ее на вкус. Проглотив, он удовлетворенно крякнул, после чего с минуту сидел не шевелясь, прислушиваясь к своим ощущениям. А хмельная водица разливалась по жилам, волнуя застоявшуюся кровь. Взяв со стола кусок хлеба, Васька щедро намазал его маслом, а поверх, отбросив всякие стеснения, уложил огромный кусок колбасы и энергично заработал челюстями.

      – Ну, так что же мне сказать Макару Хрящу?

      – О Хряще мы наслышаны, человек он солидный, – весомо заговорила мадам Трегубова, давая понять, что она здесь старшая. – Хотелось бы переговорить с ним, может, действительно что дельное предложит.

      Васька Кот поднялся:

      – Ну, так я пойду. Как говорится, спасибо за хлеб да ласку. Так мы завтра заявимся с Хрящом? – перевел он взгляд на Константина Фомича.

      – Приводи, коли не шутишь, – хищно улыбнулся жиган. – Посмотрим, что это за Хрящ, так ли он хорош, как о нем молва рассказывает.

      – Ладно, завтра в это же время. А ваши огурчики, мадам, мне до конца жизни не позабыть, – уверил Васька, по-кошачьи прищурившись. – Да, кстати, – обернулся он у самых дверей. – А вы того… самого… меня топориком по темечку не тюкнете? Уж очень не хотелось бы мне помирать в неполных двадцать пять годков.

      – У вас в Питере все, что ли, такие боязливые? – неприязненно скривился Костя Фомич.

      – Встречаются, – не сразу отвечал Кот, усилием воли подавив в себе заклокотавший гнев.

      – Вот что, Грош, – обратилась хозяйка к бродяге, продолжавшему безмолвно стоять в углу комнаты, – проводи питерского. Да смотри там, – сурово