Меч равновесия. Книга вторая. Константин Кураленя

я и говорю. Прошло несколько дней как привезли гуннскую королевну и с ней девок.

      – Какую королеву? Не было у них королевы, – зарычал обозлённый медлительностью рассказчика Аспарух.

      – Ну вот! Сначала торопют, а потом говорить не дают.

      – Да говори уже, – смирился хан.

      – Так вот, как только королевну привезли, хан Мусокий от радости аж бороду свою теребить стал. Было от чего. Королевна та красоты невиданной! Увели её к нему в шатёр. С той поры я её не видел…

      Хлопун замолчал. Поднял глаза к небу.

      – Причём тут королева? Ты мне…

      – Погоди! Не сбивай с мысли. Как припоминается так и рассказываю.

      Аспарух махнул рукой. Он окончательно понял, что этого землепашца и оглоблей не проймёшь.

      – Ночь прошла, а под утро, – землепашец поднял палец, – такой тарарам начался! Огонь, крики, лязг оружия. Оказывается, король гуннов за своей королевной вернулся. Ясно-понятно, за красоту такую и к Велесу попрёшь.

      – Один? – в один голос воскликнули слушатели.

      – Да нет, не один, с десятком телохранителей.

      Болгары переглянулись.

      – Освободил пленницу?

      – Не только её! И полонянок королевы освободил, всех до единой. В придачу ещё и Мусокия срубил.

      Хлопун свысока посмотрел на окружающих, будто бы сам он королеву спас.

      Наступила тишина.

      «Что же за богатырь такой? Откуда взялся? – задумался Аспарух. – По степи о нём известий не было. Король? Муж принцессы Тины? Но гунны ведь разбиты…»

      – Ладно, Хлопун, рассказывай дальше.

      – А что дальше? Вскочили они на коней и фьють. Ищи ветра в поле. За ними вдогон ринулась тыща всадников. Вскоре смотрим – пыль над степью. Думаем: отбили спасённых, возвращаются. Ан нет! Тыща движется, да не та тыща. Видим, а это тот самый король – спаситель королевы. Оказывается, его воины погонщиков в засаду свою заманили, да там же и положили. Не простил им король обиды, вернулся наказать остальных. Набросился, полтыщи обидчиков срубил, остальные живота запросили. Сами в плен попросились. Повязали их. Когда сраженью конец пришёл, мать земля! А у короля-то воинов почитай втрое меньше, чем он полону взял. Вот умора была. Сидят связанные на земле, глазами зыркают, в горло готовы зубами вцепиться, но поздно уже, руки-то верёвкой стянуты.

      – А что с пленницами?

      – Показали королю другой полон женский. Велел в первую голову накормить всех и в реку загнать. Затем отдал им обоз, что награбили дезертиры. Выбирайте, говорит, кому какая одежда глянется, и продуктами на дорогу запаситесь.

      – Отпустил?

      – Отпускать – не отпускал, но и не держал.

      – Как это?

      Рассказ Хлопуна всё более захватывал слушателей: «Чтобы так обращались с пленными, да ещё с женщинами! Про такое раньше слышать не доводилось».

      – А ещё король сказал, что он русский конунг Само, женат на гуннской королеве Тине. Что он ведёт свой народ на земли славян и, если кто пожелает, может следовать за ними. Обид, говорил, чинить никому не будет. Кто дойдёт