И дети их после них. Николя Матье

них сигарету. Ничего себе!

      После первой же затяжки во рту у Антони стало сухо и как-то вязко, он пожалел, что вообще предложил свернуть эту чертову самокрутку. В то же время вряд ли ему светило в ближайшие минуты целоваться со Стеф. По некоторым деталям, как, например, этот браслет, манера держаться, чистые волосы, качество кожи, он догадывался, что у нее внутри скрывается целый мир, недоступный и огромный. Он смутно представлял его себе, с завистью думая о каких-то домах летом, о семейных фото, о раскрытой книжке на шезлонге, большой собаке под вишней, такое вот счастье в чистом виде, которое он видел в глянцевых журналах у дантиста. Нет, этой девчонки ему не видать как собственных ушей.

      – Ты не знаешь, они давно встречаются?

      – Не знаю, – отозвалась Стеф. – В любом случае, мне наплевать.

      Он снова протянул ей самокрутку.

      – Я же тебе уже сказала – нет. Слишком жарко. Противно.

      Увидев, какое действие произвели ее слова, Стеф почти пожалела, что высказалась так резко. Какой все-таки смешной этот мальчишка со своим прикрытым глазом. Это отвлекало ее от Симона. При одной мысли о нем ей становилось плохо. Она ухватилась за эту возможность снова насладиться своей любовной неудачей, вываляться как следует в разочаровании, подогреть на медленном огне душевную боль. В сущности, она целый день ни о чем другом и не думала бы. Впрочем, приблизительно этим она и занималась. Антони прервал ее:

      – Ну, что они там делают?

      – А ты как думаешь?

      – Не понимаю, почему он мне ничего не сказал.

      – Клем все время меня вот так кидает.

      – То есть?

      – Ну не знаю… К примеру, вот что я сейчас тут делаю? Если честно?

      – Понятно, – согласился мальчик.

      Эта искренность рассмешила Стеф. Она сбросила кеды на пол и уселась по-турецки на кровати. Ее конский хвост реально мучил Антони.

      – Ну ладно, давай сюда эту хрень, – сказала девушка, показывая на самокрутку.

      Она снова зажгла ее и сделала подряд три затяжки. После чего обстановка довольно ощутимо разрядилась. Стеф валялась на кровати, уставив глаза в потолок. Антони мог разглядывать ее ноги, светлый пушок на ляжках, четкие очертания голени. Высоко-высоко, уже почти на бедре, виднелся синяк, окрашенный во все цвета радуги. Ее правая рука с зажатой между большим и средним пальцами дымящейся самокруткой болталась в воздухе.

      – У тебя есть подружка?

      Застигнутый врасплох Антони ответил, что да. Стеф повернулась, чтобы по его лицу определить, правда ли это, и насмешливо улыбнулась.

      – Что? – спросил мальчик.

      – Тебе сколько лет-то?

      – Пятнадцать, – соврал Антони.

      – Ты хоть целовался уже с девчонкой?

      – Да.

      – И как ты это делаешь?

      – То есть?

      – Ну, языком в какую сторону вращаешь?

      Споры по этому поводу очень занимали Антони в прошлом учебном году. Мнения расходились. Ему тем не менее удалось выработать свою позицию, примкнув к большинству. Так что он ответил, что это надо делать по часовой стрелке.

      На