Далекие часы. Кейт Мортон

за экскурсию…

      Перси повела меня назад по таинственному пути, к миссис Кенар и нормальной жизни, а Саффи и Юнипер удалились в противоположном направлении, их голоса катились вдоль каменных стен.

      – Прости, Саффи, прости, прости, прости. Я просто… я забыла…

      Слова перешли в рыдания. Плач был таким горьким, что мне захотелось зажать уши.

      – Дорогая, ни к чему так расстраиваться.

      – Но я совершила ужасный поступок, Саффи. Ужасный, ужасный поступок.

      – Чепуха, милочка, выкинь это из головы. Пойдем выпьем чая?

      От терпения и доброты в голосе Саффи у меня сжалось сердце. Пожалуй, именно тогда я впервые осознала, как бесконечно долго они с Перси рассыпались в подобных заверениях, стирали беспокойство со стареющего лба своей младшей сестры с той же самой рассудительной заботой, какую родители выказывают детям, но без надежды, что с годами бремя станет легче.

      – Мы переоденем тебя во что-нибудь удобное, и все вместе выпьем чая. Ты, я и Перси. После чашечки хорошего крепкого чая все выглядит намного проще, не правда ли?

      Миссис Кенар ждала под куполообразным потолком у входа в замок, изнемогая от груза вины. Она рассыпалась в извинениях перед Перси Блайт, страдальчески гримасничая и понося несчастных, ничего не подозревающих деревенских жителей, которые ее задержали.

      – Успокойтесь, миссис Кенар, – произнесла Перси повелительным тоном, словно викторианская няня обратилась к надоедливому подопечному. – Я с удовольствием провела экскурсию сама.

      – Ну конечно, не сомневаюсь. В память о былых временах. Полагаю, вам понравилось…

      – Именно.

      – Такая жалость, что экскурсии закончились. Конечно, это вполне естественно, и вы с мисс Саффи молодцы, что проводили их так долго, особенно учитывая, что вам приходится столько…

      – Да-да. – Перси Блайт выпрямилась, и я внезапно поняла, что она не любит миссис Кенар. – А теперь прошу меня простить.

      Она кивнула в сторону открытой двери, мир за которой казался более ярким, шумным и стремительным, чем когда я покинула его.

      – Спасибо, – успела вставить я, – что показали мне свой прекрасный дом.

      Перси разглядывала меня на мгновение дольше, чем требовалось, затем пошла прочь по коридору, тихо постукивая тростью. Через несколько шагов она остановилась и обернулась, почти скрытая завесой полумрака.

      – Знаете, он был прекрасен. Давным-давно. Прежде.

      1

29 октября 1941 года

      Одно было ясно: луны сегодня ночью не будет. Небо, словно вышедшее из-под мастихина художника, катилось густой лавиной серого, белого и желтого. Перси лизнула папиросную бумагу и утрамбовала самокрутку, покатав ее меж пальцев, чтобы не развалилась. Над головой прогудел аэроплан, чужой патрульный самолет, направляющийся вдоль побережья на юг. Разумеется, им надо было кого-то послать, но ему нечего будет докладывать, не в такую ночь, не сейчас.

      Прислонившись к фургону, Перси стояла и следила за полетом аэроплана, щурясь по