Земля имеет форму чемодана. Владимир Орлов

львиным зевом. До того стал нежным…

      79

      Но его остановили камеристки. Явились к нему, об их сеансе он нынче забыл, и они обеспокоились.

      – Чтой-то вы к нам опаздываете? – спросила барышня Соня. – График нарушаете. А у нас ведь очередь!

      – Вы уж поспешайте, Евгений Макарович, – сказала Вера, – а то ведь госпожа в своих усталостях от трудов невыносимых надумает рано отойти ко сну… А что это у вас, у двери, стоит такой рваный и вонючий башмак?

      – Не знаю, – сказал Куропёлкин. – Сам пришёл. И не уходит.

      Следовало ожидать привычных шуток и подтруниваний камеристок. Но Вера с Соней были серьёзны. И смотрели они на Куропёлкина холодно-строго и даже будто бы с мало объяснимой укоризной.

      – Больно вы сегодня важные, – сказал Куропёлкин.

      – Это вы, Евгений Макарович, теперь важный, – сказала Соня. – Нам вот за вами гоняться приходится. Говорят, что вас вот-вот из подсобных рабочих переведут в советники.

      – С чего вы взяли? – спросил Куропёлкин.

      – Нам лучше знать, – сказала Вера. И – ни мгновения улыбки.

      – Но особо не радуйтесь, – вступила Соня. – Ведите себя внимательнее и благоразумнее… И не раздражайте вонючим ботинком. И через полчаса, ваше начитанное сиятельство, ожидаем вас на процедурах.

      80

      «А в нём душа кенаркой пела, и пить хотелось без конца…»

      Не отставала глупость от Куропёлкина. Не отлипала.

      Постановил: на водных процедурах постою под холодным душем, хоть полчаса, пока дурь не изойдёт.

      Изошла.

      – Вот что, барышни, – сказал остывший и благонамеренный Куропёлкин. – Трескучий здесь или где?

      – Не имеем права знать, – сказала барышня Вера. – Но что – вам Трескучего не хватает? Или как? Мы вам надоели?

      – Ни в коем случае! – воскликнул Куропёлкин. – Вы для меня, как родные! Но вы стали жалеть меня. Вы без присмотра Трескучего балуете меня ночным спецбельём. Оно словно – без напряжений, одрябшее, из перестирок и с меня чуть ли не сползает. Не стесняет и не жмёт. Это приятно. Но… Вы ведь сами просили меня быть благоразумнее.

      Вера с Соней переглянулись, и Куропёлкин понял, что они молча переговорили о важном, о чём сам он запрещал себе думать.

      – А потому прошу вас, – продолжил Куропёлкин, – выдавать мне сегодня и впредь суперстрожайшие комплекты спецбелья, какие только есть у вас на складах. Пусть и с колючей проволокой внутри. Или со стальными шипами.

      Вера и Соня стояли перед ним, склонив головы.

      Возможно, хотели возроптать и возразить. Но не возразили.

      Принесли, видимо с секретного склада, несколько знакомых (на вид) упаковок с компьютерными словами на прозрачном пластике: «Совершенно секретное наноспецбельё. Применяется в экстренных случаях и по приказу».

      Доверили Куропёлкину самому выбрать (вышло, что на ощупь) упаковку. Выбрал.

      81

      Киоск с холодным квасом и ситро пропал. Душа парнишки молодого насытилась