Кордон на Озере. Повесть. Денис Соболев

другой. Вот шаман у огромного ночного костра на берегу залива стучит в бубен и танцует ритуальный танец. А вот к костру выходит медведь. Вот шаман заносит нож над жертвенным бараном…

      Я тряхнул головой, отгоняя видение. Михалыч сердито сопел, бряцал гаечными ключами и что-то бормотал себе под нос. Легкий ветерок медленно гнал лодку в сторону берега, я наслаждался внезапно обрушившейся на нас тишиной. Тишина эта была какой-то очень живой. Озеро дышало, волновалось и шепталось о чем-то с камнями на берегах, над головой пронзительно кричали чайки. Минут десять мы дрейфовали, гонимые легким ветерком и лениво шлепающими в борт волнами. Мужики устроили настоящий консилиум над безвременно почившим двигателем, Михалыч в прениях не участвовал и так же молча копался в движке. Я от нечего делать перебрался на нагретый солнцем лодочный нос, улегся на живот и принялся наблюдать за подводной жизнью. Вода в Озере оказалась настолько прозрачной, что казалось, будто мы в лодке парим в воздухе. Разноцветные камни на дне переливались всеми цветами радуги, над ними сновали какие-то мелкие рыбки., солнечные блики гуляли по дну и слепили глаза.

      Минут через десять Михалыч принялся дергать за трос, и после пятого или десятого рывка двигатель хрипло закашлялся и заурчал. Михалыч закрыл крышку и перебрался на свое место. Я юркнул на свое место, и в тот же миг лодка пошла вперед, набирая ход. За очередным мысом Озеро делало поворот почти под прямым углом. И когда мы повернули, я потерял дар речи. До этого момента я думал, что уже успел оценить все величие Озера. Как же я ошибался. Только сейчас я понял, как оно огромно! Перед нами раскинулась безграничная темно-синяя пустынная гладь. Слева и справа отвесными стенами поднимались горы, на некоторых лежали снеговые шапки.

      – До южного берега отсюда примерно пятьдесят километров – прокричал отец.

      – Сергей Михалыч, а сколько нам еще до кордона идти?

      – Пока не дойдем – отрезал Михалыч.

      Похоже, поломка двигателя окончательно испортила ему настроение. Но меня это совсем не беспокоило. Я был настолько счастлив сейчас, что ничто не могло меня огорчить. А через некоторое время я и думать забыл о Михалыче. Слева и справа начали появляться самые настоящие водопады! Разве мог я когда-нибудь предположить, что вживую увижу столько красоты? Не мог, конечно. Но вот я в лодке иду по Телецкому Озеру и своими глазами вижу эти горы и искрящиеся на солнце водопады.

      – Это водопад Аюкипчес, а вон там, слева, водопад Корбу – отец счастливо улыбался. – Здесь много водопадов…

      Еще через сорок минут, проведенных в томительном ожидании вперемешку с перехватывающим дыхание восторгом лодка начала забирать вправо. До конца Озера еще было идти и идти, но Михалыч уверенно направил лодку к берегу, который в этом месте был покрыт прямоствольным прозрачным сосняком. У самого уреза воды тут и там лежали большие выглаженные волнами валуны. Мелкая галька устилала берег, и от самой воды вглубь сосняка вела выложенная камнями тропинка. Вела она прямиком к аккуратному