Могильщик. Не люди. Геннадий Башунов

каждого костяка можно найти остатки проржавевших доспехов, большая часть которых уже превратилась в труху и её смыли дожди. Сейчас тяжело с металлами потому, что большая часть осталась в могильниках. Должно быть, огромные груды железа так и заржавеют среди руин, рассыпаясь в прах, пока новое рыцарство ездит в кольчугах, благоговейно поминая своих прадедов, закованных в сталь с ног до головы, а крестьяне вспахивают землю лёгкими сохами, даже не зная, что их предки пользовались тяжёлыми плугами. Ну да крестьянам много знать и не положено, а большую часть их железного инвентаря после войны быстро перековали на оружие. Я когда-то и сам подумывал тащить из могильников ржавое оружие, но на дороге могут убить за любую ценную вещь, и из осторожности, как и все наши братья по цеху, предпочитаю куда менее заметные, менее громоздкие и более ценные вещицы из драгоценных металлов.

      Балка с хрустом упёрлась в крышу… и сломалась.

      – Мать твою, – взвизгнул Седой, подскакивая на месте. – Хер я туда полезу!

      – Наверное, первые могильщики ещё выносили из городов не заржавленное оружие, которое можно продать, но со временем это прошло, – закончил свои мысли тихий и обычно молчаливый брат по цеху, и Краг с тех пор проникся к нему уважением.

      Железо могильщикам приходилось брать не абы какое, а достаточно толстое – ржавая труха кузнецам не нужна. В общем, последние недели заполнял тяжёлый и непривычный труд, но их хорошо кормили, поселили в комнату с удобными лежаками, а раз в неделю даже приносили выпивку и приводили местных шлюх. Седому этого было достаточно, Крагу (и, видимо, Велиону) – нет.

      Они набили телегу задолго до вечера, один раз прервавшись на обед и ещё два, чтобы просто отдохнуть.

      – Там ещё до завтра хватит, – довольным голосом сказал Седой, усаживаясь рядом с телегой и доставая из сумки последний сухарь. – Хорошая работа.

      – Дерьмовая работа, – буркнул Краг.

      Ему никто не ответил.

      Краг стёр пот со лба и устроился рядом с телегой подремать. Велион вытащил из рюкзака какие-то бумажки и уткнулся в них. Вот чудак-человек, мог бы поспать, а он всё чего-то пялится в эти бумажки. Сам Краг, едва читающий вывески на тавернах, немного опасался таких грамотных людей, подозревая их в каких-то тайных замыслах, сути которых не мог объяснить.

      Впрочем, Велион вызывал некоторую уважительную оторопь и у местных. Краг и Седой были обычными ребятами, к ним относились как к своим. Один – бывший стражник, другой – помощник кожевника, изгнанный из цеха за пьянство, таких кругом пруд пруди.

      Но Велион был каким-то другим, отчуждённым, будто случайно попал в их компанию, хотя его навыки могильщика превосходили таковые у любого из знакомых Крагу, и оказаться здесь случайно он просто не мог. Да и повадками Велион больше походил на какого-нибудь выродка-графа: ходил к цирюльнику каждую неделю, в первый же день на могильнике нашёл какую-то книгу и потом несколько вечеров листал её, во время разговоров вставлял иногда заумные словечки вроде «эманаций», «территорий» и… других, которые