419. Уилл Фергюсон

лежал на соседнем сиденье. Бризбуа вздохнул:

      – Ладно, покончим с этим. Я был на балете. Мы с женой купили абонемент. Жена купила. На двоих. В общем, билеты были, не хотелось профукать.

      – На балете? Типа «Петрушка»?

      – Нет, не «Петрушка».

      – Петрушка? – переспросил Грег. – У меня девка одна была – с ней как-то вышла такая петрушка…

      – Ха, – сказал Колин, – а какая петрушка у меня как-то раз вышла с женой… – Он глянул на стаканчик в руке Бризбуа – над стаканчиком вился пар. – Но за кофейком к «Тиму» успел забежать. Мы следователи, мы такие вещи подмечаем.

      – Нам, я так понимаю, тоже принес? – спросил Грег.

      – Нес. По дороге уронил. – Бризбуа глотнул кофе – громко и с расчетливым удовольствием. – Ну, – сказал он, – что тут у нас?

      – «Понтиак-олдсмобиль». Съехал с горки, потом с дороги, вон там. На лед, похоже, угодил. На мост не вырулил, вылетел на насыпь. Кувырнулся раза два, может, три.

      – «Олдсмобиль»? – переспросил Бризбуа. – Это ж гора железа. Их даже не выпускают больше. Сколько уже – лет десять минимум. Итак… Мужчина. Пожилой. Чей-то дедуля. Да?

      Колин кивнул:

      – Умер на месте. До сих пор там. Непонятно, как его выковыривать.

      – Пристегнут?

      – Не-а.

      – Номера проверили?

      – Ага. На машину ничего. Даже за превышение скорости.

      – А на водителя? – спросил Бризбуа. – Через ПБД прогнали? – То есть через центральную полицейскую базу данных. Любое столкновение с полицией – задержанный, свидетель, фигурант в любом рапорте, от домашней ссоры до жалоб на шум, – и имя водителя мигом всплывет.

      – Почти ничего. Пару недель назад подал заяву – кто-то у дома ошивался среди ночи. Оказалось, кустик.

      Типичная стариковская жалоба. «Ребятки, а ну брысь с моего газона!»

      Сеялся снег, призрачные хлопья таяли от прикосновения. В беззвучной пульсации полицейской мигалки Бризбуа со старшим констеблем отошли туда, где машина спорхнула с дороги. Следы покрышек – с асфальта в утрамбованный снег, затем в пустоту.

      На мосту выставили пожарную машину, свет фар утыкался в перевернутый автомобиль, пьяно привалившийся к тополям под насыпью. Вот здесь он ткнулся в землю носом, перевернулся, покатился кувырком. Это вам не боевик, где с эдаким киношным шиком машины взмывают с замаскированных пандусов, нередко загодя лишившись моторов. В жизни у машин тяжеленные капоты, и, слетев с дороги, они падают – камнем. «Олдсмобиль», говорите? Все равно что на танке с обрыва скакнуть.

      На месте приземления – влажный черный синяк на снегу, разметанный осколочный мусор.

      – Дай спрошу, – сказал Бризбуа. – Отсюда, где автомобиль ушел с насыпи, дотуда, где он упал, от старта до посадки, так сказать. Больше, чем длина автомобиля, так?

      – Ага.

      Оба понимали, что это значит: все четыре колеса не соприкасались с землей. Машина воспарила.

      Бризбуа посмотрел туда, где изгибалась дорога:

      – Там пристойную скорость не наберешь. Торможение было?

      – Не здесь – здесь она уже полетела. Но там подальше кое-что – ты бы глянул. Странное что-то.

      Они