Царица ночи. Кирилл Берендеев

передавали другим игрушкам, пожелавшим покинуть мир людей, путь к Стране Полночной. И те уходили, по одному или группами, и тоже исчезали. Пока производители игрушек не заметили странность, происходящую в этом городе, и не решили, что пропажи их изделий как-то связаны меж собой, и не стали делать игрушки более хрупкими и ненадежными, чтоб те ломались быстрее, чем успеют надоесть детям. И только тогда поток уходящих в Страну Полночную заметно сократился. Вот только легенда об этой стране жива и поныне, и едва ли не всякая игрушка знает, что делать, если вдруг она оказалась не нужной тем, кто еще вчера утром бережно доставал из коробки, а вечером так же аккуратно укладывал обратно.

      Комната в бирюзовых сумерках

      – Не могу, прости, пожалуйста.

      – Опять голова?

      Молчание.

      – Милый, тебе лучше показаться врачу, зачем так себя изводить.

      Она приподняла голову, глядя на мужчину, лежащего рядом на широкой двуспальной кровати. В комнату наползали сумерки; жаркий летний день подошел к концу, поднялся легкий ветерок, шевеливший ниспадающую до пола занавесь. В не нарушаемой тишине шелестел листами тополь, стоявший подле дома, в комнату проникал терпкий запах его разогретой за день жаркими лучами солнца коры.

      Лицо мужчины, утонуло в сумерках; черт уже не разглядеть, лишь светлое пятно, обрамленное нимбом густых черных волос. Она потянулась к ночнику, стоявшему у изголовья кровати, супруг перехватил руку.

      – Не надо, – голос его звучал как-то странно. Женщина остановилась и снова взглянула на мужа и вновь не смогла разглядеть его лица.

      – Я хотела дать аспирин.

      – Не надо. – повторил он. – Голова у меня не болит. Просто, должно быть, устал за сегодня. Да и… – он не договорил.

      Вновь наступило молчание. Где-то далеко каркнула одинокая ворона. Когда женщина повернулась к супругу, ей показалось, что он пристально смотрит на нее. Мужчина пошевелился, она, наконец, решилась произнести:

      – Я забыла спросить. Как прошла твоя поездка?

      – Ничего, нормально. – машинально ответил он и тут же добавил без перехода: – Прости, но я уже не могу.

      Услышав слово «уже», она вздрогнула. Он продолжил, торопливо комкая предложения:

      – Это только моя вина, ты здесь не при чем. Не знаю, как тебе объяснить. Не знаю, поймешь ли…. Так получилось, но после того раза…. Я говорил тебе…. После того раза… Вчера… ты сама поняла… что было не то… ведь ты сразу все поняла, да? Так?

      Она не слушала. После того, как он произнес слово «уже», остальные признания не имели смысла. Но он требовал подтверждения, и женщина медленно кивнула; разлепив непослушные губы, сказала: «да».

      Снова повисло тягостное молчание.

      – Даже не знаю, почему тотчас не признался, точно не верил, что ты поймешь.

      – Я поняла, – сказала она. И добавила: – Не надо больше