«…Так исчезают заблуждения». Том III. Владимир Леонов

Сродни духовному началу – Национальной идее: «Мое имя принадлежит России».

      Его всегда волновали Русская Земля и Русский Человек. «Страшные загадки русской души…». И воспринимал, и вмещал в своем сознании далекую древность и современность России, все поведение и умонастроение Великого народа: « Ведь он русский: стало быть, ему все под силу, все возможно!»..

      Откровенный вызов царю, не прирученный и не льстивый, никогда не дающий себя в обиду, слишком самодеятельный, слишком своевольный, даже в чем- то бунтарь. Без страхов, лакейства и компромиссов «среди детей ничтожных мира».

      Объяснение этого феномена кроется не в шаманском гнозисе, не в экстатическом растворении личности в угоду времени и эпохе, оно – в сакраментальной, смысловой содержательности утверждения Гете: «Чтобы что-то создать, надо чем-то быть».

      Этим объясняется нравственный вектор Пушкина в России – в сакральности его духа, в жажде независимости, цельности и несгибаемости этого желания. В вызове приниженности, унизительности, прирученности, раболепию.

      Трагическая судьба поэта и гражданина, этическим императивом которого был долг «милость к падшим призывать». Но прежде всего личность Пушкина – это моральная парадигма, образец свободы и смелости, бескомпромиссности: славить Свободу и в этом находит счастье. Он не угодничал и не мельтешил у трона, не путался под ногами у «сильных мира сего». Напротив, Пушкин восставал, бунтовал против этой слепой и бездушной зависимости от политики и власти, – в образном выражении поэта – от «ливреи», – а в чем -то и от народа, нередко ждущего от творца призывов, лозунгов и пророчеств.

      А Пушкин хотел следовать своим сокровенным чувствам, а не отзываться на прихоти и ожидания вельмож и народа льстивыми одами. Ему дороги были «лучшие права» и «потребна» другая свобода:

      Зависеть от царя, зависеть от народа-

      Не все ли равно? Бог и ними.

      Никому

      Отчета не давать, себе лишь самому

      Служить и угождать; для власти, для ливреи

      Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…

      Да, Пушкин не хотел тратить свой гений на суетные и корыстные дела вокруг трона. Он подпитывался от Ломоносова, про которого написал, что Ломоносов « не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или о торжестве его любимых идей». А ответ Ломоносова влиятельному сановнику И. И. Шувалову привел Пушкина в восхищение «Я, ваше превосходительство, но только у вельмож, но ниже у Господа моего Бога дураком быть не хочу». Впоследствии Пушкин не редко приводил слова Ломоносова, чтобы ясно выразить свою позицию.

      Будучи властителем дум и душ, Пушкин явил образец независимости. Будучи человеком, Пушкин был «рабом, прикованным к тачке», именно у нее, власти, он просил снисхождения своим «друзьям- декабристам», в этом он видел императив гражданского долга, совести и подспудно бередящей его