Шерлок Холмс. Дыхание бога. Гай Адамс

искр. Руфни обернулся. Он стоял и наблюдал, как мелкие угольки остывают на полу, но даже шага не сделал, чтобы потушить их и спасти половицы от порчи. Волнения по таким низменным причинам были не для лорда Руфни: он считал, что даже мысль о половицах является нарушением светского протокола. Пусть угли прожгут пол – взор лорда устремлен к более высоким целям.

      Раздумья о собственном предназначении привели к тому, что Руфни вспомнил об утренней почте, которую еще не просматривал. Он сел за стол с обтянутой зеленой кожей столешницей и положил сигару на край массивной хрустальной пепельницы.

      Порядок разбора почты у Руфни был прост: всю достойную внимания корреспонденцию он откладывал в левый верхний ящик стола, где она ожидала своего часа. Остальные письма отправлялись в правый ящик или, что случалось гораздо чаще, в горящий камин. Лорд не был сентиментальным, он не видел смысла хранить письма, если те не содержали важной для него информации.

      Он достал из левого ящика небольшую пачку писем, положил ее перед собой и, пыхнув сигарой, потянулся к ножу для бумаги.

      Первое письмо, от какой-то благотворительной организации, содержало просьбу о финансовой помощи. Едва прочитанное, оно было приговорено к сожжению.

      Во втором излагалось требование продолжить прокладку подземной железной дороги. Положение Руфни как главного держателя акций Центральных железных дорог Лондона было некомфортным в финансовом смысле слова. Он проклинал тот день, когда ввязался в это дело. С таким же успехом можно просто закопать свои деньги. Конечно, он пошел на это добровольно. Ему сказали, что дорога скоро откроется… Всего каких-то десять лет планирования и строительства!.. Руфни бросил письмо туда, где оно уже не сможет помешать его пищеварению.

      Третье было очередным покушением на его банковский счет. Руфни состоял в совете управляющих лидстерской женской гимназии. Где-то на севере это унылое заведение постепенно приходило в упадок. В письме сообщалось, что школьный спортзал нуждается в ремонте. Директриса, существо из кружев и тесемок, известное как миссис Челнок (если у нее и было имя, то оно исчезло за долгие годы трудов на ниве образования), писала: «Ремонт необходим для будущего здоровья наших подопечных». Руфни отправил ее послание вслед за письмом из благотворительной организации.

      Далее шло приглашение на премьеру новой пьесы. Руфни не любил театр, это шумное заведение, где все ждут, что ты будешь вести себя правильно: плакать, когда надо, и смеяться, когда надо… Это не доставляло лорду удовольствия. Так что письмо было обречено.

      Огонь в камине оживился, его громкий треск, похожий на стрельбу, на мгновение перенес Руфни в его охотничьи угодья. От дыма запершило в горле. Руфни закашлялся, сделал большой глоток бренди в надежде, что это поможет, и вернулся к почте.

      Следующее послание уведомляло о званом обеде – вечере старых военных историй у майора Торкиппса, этого жирного фазана, и его прожорливой супруги. Это приглашение можно было и принять. Хозяева,