Сердце Ангела. Преисподняя Ангела. Уильям Хьёртсберг

попросить вас показать документы.

      Я достал бумажник и показал ему фотокопию удостоверения и значок почетного полицейского:

      – Еще есть лицензия на оружие и водительские права.

      Изучив содержимое пластикового кляссера, мой собеседник улыбнулся еще лучезарнее и возвратил его мне.

      – Я-то привык верить человеку на слово. Это все мои юристы – они настояли.

      – Перестраховаться не вредно, – заметил я.

      – Надо же. Я думал, вы, что называется, человек рисковый.

      – Только в крайних случаях.

      Я все прислушивался, пытаясь уловить хоть малейший намек на акцент, но Цифер говорил безупречно ровно и правильно, его голос был словно отполирован крупными банкнотами, не переводившимися у него с пеленок.

      – Может быть, перейдем к делу? – предложил я. – Я не мастер вести светские беседы.

      – Весьма похвальное качество.

      Цифер достал из нагрудного кармана оправленный в золото кожаный портсигар и выбрал себе тонкую зеленоватую панателу.

      – Не желаете?

      – Нет, спасибо.

      Цифер обрезал кончик сигары складным серебряным ножиком и погрел ее над огоньком газовой зажигалки.

      – Вы часом не помните такого Джонни Фаворита?

      Я задумался.

      – Это тот, что до войны еще пел в каком-то свинговом ансамбле?

      – Именно. Это была мгновенная сенсация, как выражаются пресс-агенты наших звезд. В сороковом он выступал с оркестром Симпсона по прозвищу Паук. Названия пластинок я не помню, я этот свинг всегда терпеть не мог, но у него было несколько громких вещей. В театре «Парамаунт» публика с ума сходила – Синатры тогда еще и в помине не было. Да вы, наверное, помните: «Парамаунт» – это же в ваших краях.

      – Во времена Фаворита я был еще мальчишкой. Я в сороковом только-только закончил школу в Мэдисоне, пошел работать в полицию. Мэдисон – это в Висконсине.

      – Так вы со Среднего Запада? Никогда бы не подумал. Мне казалось, вы местный, коренной нью-йоркец.

      – Здесь местных вообще нет. В центре, по крайней мере.

      – Тонко подмечено. – Цифер исчез в голубом табачном облачке.

      Судя по запаху, сигара была отменная. Я даже пожалел, что отказался.

      – Нью-Йорк – город пришлых. Я и сам такой, – добавил он.

      – А вы откуда?

      – Скажем так, я путешествую.

      Цифер отогнал колечко сигарного дыма, причем на пальце у него блеснул изумрудный перстень, поцеловать который не отказался бы даже папа римский.

      – Понятно, – кивнул я. – А зачем вам этот Фаворит?

      Официант материализовался возле нашего столика, поставил бокалы и так же незаметно исчез.

      – Что ни говори, у него был приятный голос. – Цифер по-европейски, молча, поднял стакан на уровень глаз, кивнул мне и продолжал: – Сам по себе свинг я не переношу: слишком громко. Суетливо как-то… Но Джонни – это другое дело. Джонни, когда хотел, пел, как херувим. Когда он только начинал, я взял его, если