Запретная любовь. Forbidden Love. Рафаэль Гругман

Кевин перестарался.

      – С его методами он рискует оказаться на скамье подсудимых.

      – Маркус способен давать показания?

      – Трудно сказать… – Врач скосил на меня взгляд. Увидев, что к больному вернулось сознание, кивнул детективу. – Попробуйте. Но не переусердствуйте.

      Детектив близко наклонился к лицу, мешая дышать.

      – Маркус, вы меня слышите?

      – Который час? – почуял я собственный голос, слабый и невнятный. – Где я?

      – Не волнуйтесь, – детектив доброжелательно улыбнулся, положил руку поверх одеяла на грудь, и сладким голосом подбодрил: – Вы в безопасности.

      – Ему нельзя волноваться, – предупредил врач. – Возникнет рецидив.

      – Пару невинных вопросов, – ответил детектив и, приторно улыбаясь, обратился ко мне. – Как вы себя чувствуете? Вы способны отвечать на вопросы?

      Я кивнул головой. Туман рассеялся окончательно. Из него выплыло полное, гладковыбритое лицо, склонившегося надо мной мужчины, заговорившего елейным голосом.

      – Я специальный агент ФБР, координирующий расследование гибели Джейкоба Стайна. Вам незачем волноваться, – утешил фэбээровец, уловив мелькнувшую на лице тень ужаса. – Никто к вам не притрагивался. Прошу прощения за эмоциональность прежнего следователя. Вы должны понять его чувства, он много лет проработал с Джейкобом, он его ученик, старался быстро найти преступника. Ведь все улики работают против вас, не так ли?

      – Да, – уныло подтвердил я.

      – Вот видите, – обрадовался специальный агент, – вы тоже со мной согласны, хотя ПОКА нет доказательств, что именно вы подменили таблетки.

      «Скорей бы кошмар закончился. Даже если вы заставите меня подписать признание, я невиновен. Где, чёрт возьми, хвалёная презумпция невиновности?» – мысли, стучавшиеся изнутри головной коробки, капельками пота проступили на лбу, позволив фэбээровцу с ними ознакомиться.

      – При отсутствии стопроцентных улик, мы обязаны выпустить вас на свободу. Но давайте порассуждаем вместе. Если не вы, то кто мог подложить лошадрин? Когда? Какие у злоумышленника мотивы? У вас есть ответы на эти вопросы?

      – Не задумывался. Сам бы хотел знать.

      Фэбээровец покачал головой и сочувственно подытожил.

      – Вам будет трудно убедить присяжных в своей невиновности.

      – Я невиновен.

      – Пусть подтвердит суд, – фэбээровец на секунду замолк, недовольно сжал губы, а затем решительно заявил. – На этом и остановимся. Звоните, если что-нибудь вспомните. – Он оставил на прикроватной тумбочке визитную карточку, вежливо попрощался и в сопровождении врача покинул палату.

      Через минуту в палату ворвался Энтони, взлохмаченный и жизнерадостный. Не обращая внимания на моё состояние, адвокат затараторил:

      – Твоё освобождение у меня на руках. Американский суд – зеркало справедливости и законности. Ты не должен оправдываться. Обязанность следствия найти не косвенные,