Темное солнце в её руках. Екатерина Лоринова

хочешь узнать о сыне, – войдя под тень купола, старуха скрестила ноги на циновке и махнула рукой в приглашающем жесте, – но я спрошу – говорить тебе все или только часть увиденного?

      – Делайте так, как будет лучше для него, – дрогнувшим голосом ответила черноволосая и добавила после недолгой паузы, – расскажите все.

      – Что ж… боги поведали, что Ниарис породил необычное дитя. Долгоживущее, как представители снартарийской расы, но источник его долголетия в человеческой крови, ибо это дитя от смертной женщины, что испила из снартарийских вен. Часть его от эльфийской природы, часть от человеческой, и связаны они ядовитыми узами греха. Продолжать?

      Словно примороженная к месту, девушка медленно кивнула. А хриплый старческий голос продолжил:

      – Солнце отвернется от его потомков, сгорать они будут под его лучами, как в очистительном огне. То плата за преступление закона жизни, за противоестественный грех, за оскорбление солнечных эльфов. Назовут пьющих кровь вампирами, в напоминание о грехе вампиризма, совершенном снарром и тобой, – взгляд Смеи уперся посетительнице в лоб.

      – Но это Он оскорбил собственную расу! Оскорбил богов! Он принудил меня… Почему должен расплачиваться мой ребенок?! – девушка не замечала, что повысила голос на саму верховную жрицу, – почему не Фил?!

      – О, Сияющий расплачивается, и расплачивается жестоко, – старуха усмехнулась, – он исповедовался в страшных видениях, приходящих к нему по ночам. Мне неведомо, насколько они правдивы, но мучения его реальнее некуда.

      – Но это не уменьшает несправедливости по отношению к моему сыну, – черноволосая погонщица кусала губы, – скажите, он может прожить обычную человеческую жизнь, если не будет пить кровь?

      – Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, – синие глаза жрицы смотрели серьезно и печально, – без нее он зачахнет, как растение без воды.

      – Вы видите его судьбу?

      Старуха покачала головой, но гостья не сдавалась.

      – А ваше «проклятие Солнца» нельзя обратить? Я принесу любую жертву, если потребуется… отдам жизнь…

      Под взглядом жрицы голос девушки слабел, пока окончательно не затих.

      – Мне сие знание неведомо.

      – Простите, мудрейшая. Могу ли я задать еще один вопрос?

      – Говори, – ответ был одобрительным, но в воздухе чувствовалось едва уловимое напряжение.

      – Чисты ли помыслы Сияющего? Могу ли я вверить ему безопасность сына?

      – Есть в этом некая божественная ирония, – молодые глаза старухи сверкнули, – если кто и способен помочь тебе, то только он.»

      Меня вынесло из видения резко и неприятно – словно изо всей силы толкнули в грудь. Когда круги перед глазами рассеялись, я перевела взгляд на больного.

      Или лучше – проклятого? Видение странным образом подтвердило слова колдуньи, но породило еще больше вопросов.

      Кто та девушка? Судя по всему, мать Ленса. И Федора – то ее глаза. Необычайной синевы.

      С ней говорила верховная жрица Смея, отошедшая на серебряные поля