Сальватор. Книга III. Александр Дюма

Я люблю вас, Регина, любовью, которую невозможно выразить словами. Всего моего времени, всей моей жизни, всей вечности не хватит мне для того, чтобы выразить то, что я чувствую. И я всегда буду повторять: я люблю тебя, Регина! Я тебя люблю!

      Молодая женщина сама уронила руку к его губам.

      Регина, как мы уже сказали, сидела, а Петрюс лежал у ее ног. Но вот, поцеловав руку Регины, он чуть приподнялся. Затем, обнимая Регину, он встал.

      И получилось так, что он был на ногах, а она продолжала сидеть.

      Таким образом он мог смотреть на нее с высоты своего роста.

      И тут в голове у него снова мелькнула мысль о его бедности, и он тяжело вздохнул.

      Регина от этого вздоха вздрогнула всем телом: она поняла, что это был вздох горя, а не любви.

      – Что с вами, друг мой? – спросила она с некоторым испугом.

      – Со мной? Ничего! – ответил Петрюс, отрицательно мотнув головой.

      – Да нет же, – сказала Регина, – вы погрустнели, Петрюс. Говорите, в чем дело. Я так хочу!

      – У меня были большие неприятности, дорогая.

      – У вас?

      – Да.

      – Когда же?

      – Недавно.

      – И вы ни словом не обмолвились об этом со мной, Петрюс? Ну, так что же случилось? Говорите! Ну, рассказывайте же!

      И Регина подняла лицо, чтобы получше видеть Петрюса.

      Ее прекрасные глаза были полны любви и сверкали, словно бриллианты, украшавшие ее волосы.

      Если бы сверкали только глаза Регины, Петрюс высказал бы все.

      Но ведь были еще и эти бриллианты.

      Бриллианты словно заколдовали его.

      О! Ведь это было бы ужасно мучительное признание!

      Как он мог открыться этой великосветской даме, которая была столь же прекрасна, сколь и богата, в том, что возлюбленный ее был бедным художником, которому предстояло через четыре или пять дней продать с молотка всю свою мебель?

      Да к тому же, если бы этот бедный художник признался бы в своей нищете богатой женщине, ему бы пришлось одновременно признаться своей подруге и в том, что он чуть было не стал неблагодарным сыном.

      И снова смелость покинула его.

      – Случилась большая неприятность, – сказал он, – ведь я был вынужден покинуть Париж и целых шесть дней не видеться с вами!

      Регина притянула его к себе, подставив лоб для поцелуя.

      Петрюс поцеловал ее, вздрогнув от счастья, которое словно осветило его лицо.

      В этот самый момент лучи зарождающейся луны упали на лицо Петрюса.

      Увидев его освещенное двойным светом лицо, Регина не смогла удержаться от восклицания восхищения.

      – Вы мне часто говорили, Петрюс, что я красива.

      Молодой человек прервал ее.

      – И я вам снова это говорю, Регина! – воскликнул он. – Но это говорит не мой рот, а мое сердце!

      – Ну вот, позвольте и мне сказать всего лишь раз, что и вы прекрасны!

      – Я? – удивленно переспросил Петрюс.

      – Позвольте сказать вам, что вы красивы и что я вас люблю, мой благородный Ван Дейк! Слушайте, вчера