Шнырлики – охотники за мечтой. Повесть-фэнтези. Надежда Плахута

…когда круглое подслеповатое лицо мистера Глэда заглядывало внутрь футляра его контрабаса, всегда происходило что-нибудь необычное: то на лысину Марка плюхнулся огромный паук; в другой раз футляр оказался затянутым отвратительной лиловою паутиной; а однажды он подскочил и захлопнулся сам собой, прищемив мистеру Глэду нос! С тех пор контрабас и стоял в противоположном углу чердака, закрытый скатертью. Так у шнырликов и появился их новый домик.

      Эта первая радужная мечта хозяина, мечта «стать музыкантом», долго хранилась то в Магической Супнице, то под пуховой подушкой Марка.

      Она была самой ценной мечтой, оттого и оберегалась прозрачными с особой заботой, многократно перепрятываясь от коллекторов. Так продолжалось до тех пор, пока она не потускнела и не обмельчала, истончившись в обычное хобби, потому что мальчик вырос, став строительным инженером.

      Второй мечтой мистера Глэда была мечта о путешествиях, но к моменту, когда он смог бы её воплотить, от неё ничего не осталось… Марк перехотел свою мечту, перемечтал что ли… И чудесные города стали очередными галочками в его блокноте, а непостижимые края и страны – чёрными штампами скучного загранпаспорта.

      Была у мистера Глэда и третья, (вытекающая из второй), заветная, тайная мечта о собственном острове. Вслух он, конечно, об этом никогда никому не говорил, (поэтому она и не засчитывалась шнырликами как Заявленная). На стене кабинета Марка всегда обновлялись вырезки из газет с похожими на выкройки клочками суши: от природных тропических островов – Сейшелов, Багам и Гаваев, до искусственно насыпных, таких, как белый архипелаг в бирюзовых водах Джумейры.

      А этим утром глава человечьего семейства захотел купить себе чертёжную доску и новый смычок, поэтому в Магическую Супницу опустилась пара шариков цвета асфальта: один потусклее, другой – чуть поярче.

      Пока его жена и дочь застряли в бакалее, Марк встретил знакомого аптекаря и их шнырлики разговорились:

      – Как ты? Больше не синеешь? – шлёпнул пяткой по пятке друга Тянуч.

      – Да всё выкрутасненько! Выздоровел и ловлю удачу! – ответил Дурнеус, тряся пакетом с мечтами. – Ты-то как?

      – Кхе-хм, прыгаю по-маленьку, шью, клепаю, давно не ловлю, правда, – вздохнул Тянуч.

      Тянуч и правда всегда что-то починял в своей мастерской, которой служила большая (оставшаяся от хеллоуина) тыква с окошками глаз и ртом-дверцей. На внутренней окружности тыквы красовалась коллекция рюкзачков, втягивателей энергии, сачков и кошельков, а сбоку стоял стол с инструментами, проводками, колбочками, швейной машинкой и даже крохотным примусом.

      – А я уж хотел было махнуться мечталками, – раздосадовался Дурни.

      – А что не ловишь?

      – Липучесть…, – голос Тянуча охрип.– Липучесть уже не та, только тсс об этом!

      – Ошнырлеть можно! – выкатил глаза Дурни.

      На самом деле Тянуч уже давно утратил свою липучесть, а то, что ему удавалось ловко приклеиваться к потолку или к стене – было всего лишь трюком.