Шнырлики – охотники за мечтой. Повесть-фэнтези. Надежда Плахута

смысл нашей жизни, собирать и хранить мечты, – сонно пробормотал Скрипыш.

      – Собирать и сберегать, – это да, я говорил, что это наше призвание. – Тянуч был слегка обескуражен прямотой и искренностью своего младшенького. – А летать, это, ну, как же тебе сказать? Это….

      – Это – наша мечта? – взволнованно спросил Скрипыш, а отец чуть не подавился от неожиданности.

      – Что ты??? О чем это ты??? Нам же нельзя ме…, ме…, – заблеял отец. С трудом нащупав закладку в конце книги, Тянуч начал читать, но буквы запрыгали перед его глазами. – А теперь давай, это само, повторим правила, основные правила. Каждый прозрикдолжен их знать, потому…, потому как это правила.

      – Из «Большой Книги Мечта"риков»? – подсказал Скрипыш.

      А Тянуч выдохнул и продолжил:

      – «Далеко не удаляться от своих чердаков, ни при каких обстоятельствах не проявляться в Мире Людей, не наводить ужасы и не магировать, и самое главное – ни за что самим не ме…, не ме…, не ме-чтать!» Ты слышал: «ни за что не ме-чтать!», – по слогам произнёс он.

      – Не наводить, не маги’ровать, не п’роявляться, – ясень день, – закивал малыш. – Но, папулечка Нуч, почему нам нельзя мечтать? – недоумевал Скрипыш, моргая сонными глазёнками.

      Отец закрыл его рот рукой и испуганно огляделся по сторонам. Коллекторов нигде не было видно. И вообще, кроме них двоих, на чердаке никого не было.

      – Тсс!!! Скрипушка! Я же только что тебе говорил: нам, мечтарикам, нельзя мее…, мее…, ну, ты меня понял.

      – Но почему??? – никак не унимался больной.

      – Не знаю и знать не хочу, и тебе не позволю! Ишь, какой вопросительный: «почему»? – несколько смягчился отец. – Не мечтариковское это дело – мечтать!

      – Ну, папочка Нучик, – заскулил малыш. – Я, честное плазменное, молчок!

      Синие волосы Тянуча разметались, став похожими на морские водоросли. Отвернувшись от сына, он утёр со лба пот:

      – Тут и секрета особого нет, – выдавил, наконец, Тянуч. – Ни секрета, ни ужаса, вот! – Вернее, нет ужаса в этом ужасе, вот ведь в чём ужас!

      – Ну, пожаа-ааа-лста! – заканючил Скрипыш.

      – Рановато, конечно, да ладно, – отец обречённо махнул рукой и уселся поудобней. – Когда-то прозрачные и непрозрачные жили в одном общем и добром мире! Вместе играли, учились, работали и отдыхали! Но однажды всё изменилось, и появились эти невидимые перегородки между мирами. Невидимые, ох-ох-ох, но непробиваемые.

      – Но люди-то всегда «рядом! Смот’ри, па, они почти такие, как мы! Почему же я не могу под’ружиться хотя бы с ним? – Скрипыш сел на кровати и ткнул удлинившимся пальчиком на играющего с машинкой Тима. В этом не было ничего странного, потому что тела мечтариков и их конечности способны тянуться лучше любой жвачки.

      – Или с ней? – человечек указал на Николь. – Или п’росто погово’рить?

      Папаша Нуч провёл ладонью перед лицом девушки, но она, как ни в чём не бывало, продолжала заниматься