Вот пришел папаша Зю…. Елена Лактионова

на ухо Татьяна. Но сама уже ни в чём не была уверена.

      Тем временем женщины срывали с веревок свои выстиранные пожитки, толкаясь и переругиваясь.

      – Это моя простыня! – кричала Ниловна, вырывая простынку из рук Серёгиной. – Прижухать хочешь?

      – Очумела никак? Вон весь угол-то утюгом сожженный. Моя это простыня! – доказывала Серёгина.

      – Не утюг это, а ржавчина! – не унималась Ниловна. – Бак у меня ржавый: кипятила, вот и пригорела она у меня. Моя это простыня!

      – Как же, держи карман! Её это простыня! Губу раскатала на чужое добро, – окончательно завладела спорным имуществом Серёгина.

      – Подавись моей простынью! – пожелала Ниловна, понимая, что потерпела поражение. – Век тебе на ней одной спать, мужика не знать.

      – Фу, дура старая!

      – А ты дура молодая!

      Мимо них, скорбно поджав губы и закатив глаза, прошествовали сёстры: в каких ужасных условиях они вынуждены существовать!

      Постепенно «хоромы», освобождаясь от белья, верёвок, сломанной мебели и прочего хлама, преображались, превращаясь в более-менее благообразную огромную комнату с тремя окнами, правда, больше похожую на спортзал. Наина Иосифовна уже мысленно прикидывала, как в ней разместить мебель и разместиться самим.

      Валентина Ивановна, решив, что её миссия окончена, пожелала новосёлам удачно обустроиться на новом месте и распрощалась.

      Тем временем Наина Иосифовна с дочерью прошли смотреть кухню. По стенам кухни и коридора, тянулись ядовитые тёмно-зелёные панели, – видно, другой краски у жилконторы не водилось. Впрочем, потолок и остальная часть стены были так закопчены, что панели различались с трудом. В одном месте потолка отвалился огромный кусок штукатурки, обнажая дранку. По стенам стояли три газовые плиты, покрытые слоем жира, а трубы и провода были мохнатыми от многолетней копоти. В центре кухни кучковались разношерстные деревянные столы, с потолка свисала тусклая лампочка с чёрной от мух липучкой, а по стенам были развешены посудные полки с алюминиевыми коричневыми кастрюлями. По столам и плитам вольготно паслись стада тараканов.

      Были также осмотрены ванная комната со скользкими, как в гроте, стенами, разбитая ванна, чёрно-серая внутри, и туалет, напоминающий привокзальный в захолустном городке.

      Весь коридор был заставлен шкафами всевозможных времён. Тут были шкафы 40-50-х годов, основательные и неподъёмные, как та эпоха: их вынесли в коридор, приобретя более современные. Были шкафы современные, приобретённые по случаю ещё в застойные времена, в надежде на лучшую жизнь – то есть отдельную квартиру. Сначала эти шкафы тщательно береглись, оборачивались покрывалами, чтобы не поцарапалась полировка. Со временем, когда надежды на лучшую жизнь таяли, терялась и ценность шкафов. Покрывала снимались, шкафами начинали пользоваться. Порой эти шкафы ненавиделись, как виновники несбывшихся надежд. Потом они превратились в неотъемлемую часть коммунального коридора, как встроенная мебель.

      Наина Иосифовна, закалённая жизнью, перенесла осмотр мест общего пользования мужественно, но Татьяна заметно сникла.

      Тем