Охота на Лунина. Александр Валерьевич Горский

губами и многозначительно подмигнул Лунину, который ни одного из значений данного подмигивания так и не понял.

      – В общем, неважно. Сергиевич жив, здоров и слава богу. Но в целом, Лунин, мыслишь ты в правильном направлении. Вчера вечером, пока ты тут напивался, убили Фильченко.

      Убедившись, что коньяка в бокале уже не оставалось, и помянуть Фильченко не представляется возможным, Лунин простодушно полюбопытствовал:

      – А кто это?

      – Эх, ты, деревня, – незлобиво попенял ему Хованский, – таких людей знать надо. Фильченко – заместитель губернатора по дорожному строительству. Был, пока не помер. Сказать по правде, его и так через две недели должны были с почетом на пенсию проводить, а теперь в другое место провожать придется. Тоже, конечно, с почетом, но, сам понимаешь, тосты будут другие.

      Услышав про тосты, Лунин машинально покосился в сторону стоящей на столе пузатой бутылки.

      – Угомонись, – перехватил его взгляд Хованский, – от офицера коньяком должно пахнуть ненавязчиво, как духами от женщины. Послушай лучше диспозицию всего этого безобразия. Фильченко живет за городом, в коттеджном поселке Журавли. Из членов семьи у него имеется жена, которая младше его лет на двадцать, – генерал открыл лежащую перед ним на столе папку для документов и сверился с записями. – Вру! На двадцать три года она его младше.

      – А сколько было усопшему? – заинтересовался Лунин.

      – Усопшему, – усмехнулся Хованский, – усопшему пару месяцев назад исполнилось шестьдесят семь.

      – Ага, значит супруге его, – Илья беззвучно зашевелил губами, производя сложные вычисления.

      – Слушай, Лунин, ты точно после вчерашнего соображать можешь? – Хованский нахмурился и спрятал бутылку куда-то под стол. – Сорок четыре его жене. Точнее, уже вдове. Кроме нее на момент смерти Фильченко в доме ошивались двое его детей от первого брака и двое от второго.

      – И сколько их всего? – приподнял бровь Лунин.

      – Три брака, четверо детей, – Хованский предпочел разом ответить на оба возможных варианта вопроса. – Хотя, дети, это понятие условное. Старшенькие брат с сестрой им уже под сорок, а младшенькие, тоже, кстати, мальчик и девочка, ему тридцать два, ей двадцать девять.

      – И что, они все живут в одном доме?

      – Нет, своих отпрысков папаша жильем обеспечил, – Дмитрий Романович вновь уткнулся в папку, – один сын здесь, в Среднегорске живет, еще один в Москве, ну а девочки предпочли культурную столицу. Обе в Питере.

      Дверь кабинета скрипнула и на пороге появилась Светочка с подносом в руках, на котором стояли уже хорошо знакомые Лунину стаканы в серебряных подстаканниках.

      – Тогда по какому поводу все собрались в одном месте? – задал вопрос Илья дождавшись, когда Светочка вновь покинет кабинет.

      – Повод у них один может быть. Так захотела папина левая нога. Фильченко приспичило в кругу семьи отметить десять лет брака с последней женой.

      – Не уверен, что дети от идеи были в восторге.

      – Не