Четверо детей и чудище. Жаклин Уилсон

волнуйся, юноша. Мне будет в высшей степени неприятно, но я выживу – в отличие от твоей неотесанной спутницы. Если она позволит себе подобную наглость, то немедленно обратится в камень и из нее будет вечно бить вода.

      – Вы что же, превратите ее в камень? – спросила я.

      – А вам не доводилось любоваться фонтанами? – вопросом на вопрос ответил псаммиад. – Каменные девы с кувшинами и гадкие юные нахалки с разинутыми ртами? Моих рук дело!

      Не знаю, шутил он или нет, но я из вежливости сделала большие глаза. И хорошенько вытерла липкие ладошки Моди краем своей футболки.

      – Милая, милая, милая бизьянка, – сказала Моди и очень осторожно стала гладить псаммиада по спине.

      Он чуть вздрогнул – нежности явно были ему не в удовольствие, – но не сдвинулся с места.

      – Ты все время у нас за спиной прятался, пока мы копали? – спросила Шлёпа с упреком.

      – Не совсем. Я с наслаждением дремал в песке, пока вы не начали перекапывать всю яму, причем с такой неуклюжестью и с таким рвением, что учинили небольшое землетрясение. Мой сон был грубо прерван, и меня швыряло взад и вперед, пока я не выбрался наружу, где выслушал вашу не слишком интересную философскую дискуссию о природе моего бытия, – сказал псаммиад.

      – Ну, с бытием у тебя порядок, вопросов нет, так что давай исполняй наше желание, – сказала Шлёпа.

      Псаммиад, судя по виду, был возмущен.

      – Пожалуйста, – прибавила Шлёпа.

      – Я не обязан потакать вашим прихотям, мисс Крикунья. Чего ради мне изнурять себя, исполняя ваши желания, если вы сперва разрушаете мои покои, а затем грозитесь убить меня посредством обливания водой из кувшина?

      – Но… но разве тебе не полагается исполнять желания? Это же твоя работа! – удивилась Шлёпа.

      Псаммиад негромко зашипел, выпуская воздух между острых маленьких зубов. Может, конечно, это был смех, только не слишком веселый. А может, и угроза.

      – Умолкни, Шлёпа. Мы должны обращаться с псаммиадом очень уважительно, – сказала я.

      – Потому что хотим исполнения желания? – спросила Шлёпа.

      – Потому что он очень-очень старое и удивительное волшебное существо, он миф, он легенда, возможно, он наделен даром бессмертия, – объяснила я.

      Псаммиад повеселел и прямо-таки засиял:

      – Я бы и сам лучше не выразился. Вы весьма красноречивы, мисс Розалинда.

      – Это потому что она по сто книжек в день читает, – насупилась Шлёпа. – А еще она подлиза. Но я не хотела вас огорчать, мистер Псаммиад, сэр. Я вам не грубила. Я со всеми так разговариваю. Такая у меня манера.

      – Весьма неприятная манера, – сказал псаммиад. – Когда я последний раз выходил на поверхность, дети были воспитаны безупречно. Ах, старые добрые времена! Раньше считали, что детей должно быть видно, но не слышно. – Он печально вздохнул. – Я все еще страшно обижен. Не привык, чтобы на меня кричали. Пожалуй, мне следует незамедлительно отправиться в постель. – Он начал закапываться в песок.

      – Ну не уходите! Пожалуйста! Простите меня,