Каждый новый день. Дэвид Левитан

на меня сердишься?

      Я не могу найти ни одной причины, по которой мне следовало бы на нее сердиться. Скорее, я зол на Джастина за то, что он заставляет ее чувствовать себя такой приниженной. В его присутствии она как будто съеживается.

      – Нет, – отвечаю, – вовсе нет.

      Я говорю ей то, что она хочет слышать, но она не верит мне. Я произношу правильные слова, однако в них она подозревает некий подвох.

      Это не моя проблема. Я знаю. Я здесь только на день. И не смогу уладить проблему их взаимоотношений. Мне нельзя вмешиваться ни в чью жизнь.

      Я отворачиваюсь от нее, достаю свои книжки и закрываю шкафчик. Она не двигается с места, придавленная своим одиночеством и отчаянным пониманием того, что отношения опять не складываются.

      – Ты все еще хочешь, чтобы мы сегодня пообедали вместе?

      Проще всего было бы ответить отказом. Я часто так делаю: когда чувствую, что меня начинает затягивать чужая жизнь, просто делаю все наоборот.

      Но мне кажется нечестным пускать в ход этот трюк по отношению к девушке, с которой так плохо обращаются. К тому же что-то трогает меня в этой хрупкой девушке в разрисованных конверсах.

      – Ну разумеется, – отвечаю я. И снова по ее реакции вижу, что в моем голосе слишком много энтузиазма. Джастин никогда себя так не ведет. Но все равно добавляю: – Было бы здорово.

      Она успокаивается. По крайней мере настолько, насколько может себе позволить быть спокойной.

      Из воспоминаний Джастина я узнаю, что они вместе уже больше года. Ничего себе. Очень необычно. Он не помнит точно, когда они познакомились.

      Она берет меня за руку. Странно, но мне это приятно.

      – Я рада, что ты на меня больше не сердишься, – говорит она. – Мне просто хочется, чтобы у нас все было хорошо.

      Я киваю в ответ. Если я чему и научился, то вот этому пониманию: все хотят, чтобы все было хорошо. Не фантастично, не чудесно, не потрясающе – это уже перебор. Мы с радостью предпочтем, чтобы все было просто хорошо – в большинстве случаев этого вполне достаточно для счастья.

      Звенит первый звонок.

      – Увидимся, – говорю я.

      Такое простое обещание. Но не для Рианнон.

      Поначалу у меня не получалось прожить день, не пытаясь завести новых друзей, а ведь друзья всегда каким-то образом влияют на нашу жизнь. Раньше мне очень хотелось иметь друзей. Я завязывал отношения, не сознавая, что скоро они прервутся, раз и навсегда. Я слишком близко принимал к сердцу жизни людей, которых временно замещал. Мне казалось, что их друзья могут быть моими друзьями, их родители – моими родителями. Но вскоре мне пришлось взять себя в руки и остановиться. Слишком тяжело мне давались все эти расставания.

      Я скиталец, и поэтому одинок, а еще совершенно независим. Я никогда не смогу до конца осознать себя на месте кого-то другого. Мне никогда не понять, что такое давление сверстников, не почувствовать, как тяжело соответствовать родительским ожиданиям. Люди для меня – лишь фрагменты общей картины, и я концентрируюсь на целом, а не на деталях.