Тени Авалона. Алексей Олейников

даже у Океана кончилось терпение.

      Океан вздымал горы, силясь достичь неба, а то, в отместку за дерзость, обрушивало на него ливень. Небо хлестало непокорную спину Океана плетью ветров, пронзало его плоть копьями молний.

      Дженни вычерпывала воду ковшиком и только и могла что уговаривать волны бить тише, не заливать ее утлую лодочку, не швырять ее вниз с крутых горбов водяных быков, чьи стада океан гнал сквозь мглу.

      Вода не хотела слушаться ее, вода хотела бушевать, вода хотела воевать с небом, и Дженни удавалось удержать в покое лишь небольшой пятачок вокруг кережки, беспрестанно выливая на волны масло своих слов. Тогда-то она и увидела Змея.

      Он играючи рвал на части синего кита. Пасть его была как врата в бездну, зубы его пылали в отблесках зарниц. Тело Змея, составленное из звенящих чешуй-щитов, текло потоком тусклой брони. Казалось, ему не будет конца. Он сжимал в своих кольцах мир. Воды кипели вокруг него, и светящийся след расплывался в волнах.

      Змей не заметил ее.

      А она не отрывала от него глаз, пока буря не унесла ее прочь. Тогда Дженни осознала, что покинула пределы человеческого мира. Где несло ее утлое суденышко, в каких краях она блуждала?

      «Авалон, – вспомнила она, – мне нужен Авалон».

      На краю лодки сидела белая чайка с золотым клювом и смотрела на нее черными глазами.

      – Скоро Океан проглотит тебя, – сообщила чайка. – Волны сокрушат ребра лодки, соль разъест кожаные борта.

      Дженни поднялась. Был штиль. Солнце висело в небе. Вода стояла до самого горизонта, как чаша, полная золотого огня.

      Ее черная лодочка замерла посреди этой чаши.

      – Чего ты хочешь? – не унималась птица.

      – Покоя, – прошептала Дженни пересохшими губами. – Тишины.

      – Покой у мертвых, – сказала чайка. – А ты жива. Пока…

      – Сколько я уже плыву? – спросила Дженни.

      – Достаточно, чтобы потеряться навсегда. Но слишком мало, чтобы найти Авалон.

      Солнце слепило Дженни. Океан пылал. Расплавленное золото дрожало на поверхности воды и втекало прямо в глаза.

      – Что же делать?

      Птица подскочила и клюнула ее в грудь.

      – Больно! Сердце!

      – Оно не дает тебе двигаться дальше, – сказала чайка. – Твое горе слышит весь океан. Все устали от твоих слез.

      – Это все, что у меня осталось!

      – Не думай о том, что потеряла. Не плачь о прошедшем. Иди вперед.

      – Зачем? Там меня ждет тьма.

      Тень надвинулась, закрыла солнце. Дженни подняла голову. Волна нависала над ней, мать всех волн, выше неба.

      – Значит, ты не хочешь жить? – спросила чайка.

      Сердце у девушки заколотилось. Она вцепилась в борта лодочки. Волна была как зверь с миллионом сверкающих глаз, и этот зверь ждал ее решения.

      – Хочу, – прошептала Дженни. – Очень хочу. Я буду жить!

      И наступила темнота.

      Глава шестая

      Пахнет яблоками. Колокольчик звенит на