Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей». Михаил Елисеев

чем им.

      Сложил свою голову на Калке и Александр Попович, тот самый, который ушел в Киев, спасаясь от мести князя Георгия. «И Александр Попович тут был убит вместе с другими семьюдесятью богатырями» (Тверская летопись). Вполне вероятно, что погиб он во время разгрома монголами киевской дружины, поскольку по долгу своей службы был вынужден находиться возле Мстислава Романовича. А вот ростовскому князю Василько Константиновичу, который шел со своей дружиной из Северо-Восточной Руси, повезло – в момент битвы он дошел только до Чернигова. Вряд ли присутствие ростовских гридней на Калке изменило бы стратегическую ситуацию в пользу русских, а так и князь остался жив, и дружину сохранил. Что и было зафиксировано в Лаврентьевской летописи: «Услышав о том, что случилось на Руси, Василько повернул назад от Чернигова, сохраненный Богом, и силой креста честного, и молитвой отца своего Константина, и дяди своего Георгия. И вернулся он в город Ростов, славя Бога и Святую Богородицу». Бога было за что славить, князь вернулся домой жив и здоров, уберегся от кривых монгольских сабель, но, как говорят, от судьбы не уйдешь. В страшном 1238 году Василько Ростовский встретится с монгольской ордой лицом к лицу в битве на реке Сити, и эта встреча окажется для ростовского князя роковой.

      Ну а что касается тех последствий для Руси, которые могли бы произойти после битвы на Калке, учитывая масштабы трагедии, то можно сказать, что их не было – монголы в Русскую землю не пошли! Они гнались за уходившими русскими ратниками до Новгорода-Святополча, где население, напуганное страшными слухами о неведомых пришельцах, вышло им навстречу с крестами и иконами. А зря – степняки порубили всех, а город подожгли. После этого монголы повернули на восток и пошли в земли волжских болгар, где их ожидало сокрушительное поражение. Что же касается поведения недавних союзников и товарищей по несчастью половцев, то они занялись грабежом тех, кто пришел к ним на помощь в трудный момент и вышел с ними навстречу врагу – «а у некоторых половцы отняли коня, а у других одежду» (Тверская летопись).

      Главная же беда для Русской земли оказалась в другом – после гибели такого количества князей началась дележка столов, к власти пришли другие люди, возникли новые союзы и коалиции, а сам период относительной стабильности и спокойствия закончился. И Южная и Юго-Западная Русь начали медленно погружаться в пучину смут и братоубийственных войн, которые будут продолжаться вплоть до нашествия Батыя.

* * *

      В наши дни, в 1998 году, на месте битвы был установлен поклонный крест. А в те времена русскими людьми все происшедшее воспринялось как страшное и кровавое наваждение, поскольку «незнаемый народ» как внезапно пришел, так внезапно и ушел, и никто так и не знал, откуда же пала эта напасть на землю Русскую. «И были плач и вопль во всех городах и селах. Татары же повернули назад от реки Днепра, и мы не знаем, откуда они пришли и куда исчезли» (Тверская летопись).

      Drang nach Osten

      (Натиск на Восток)