Завтрак с Машиахом. Илья Николаевич Баксаляр

но и многим профессионалам, казалась лишь набором случайностей, ходили легенды. Но для Кейлы не было случайностей, любые сведения являлись своего рода знаками, которые она читала как открытую книгу, восстанавливая всю цепочку причинно-следственных связей. И когда самые известные аналитики вскидывали руки вверх с возгласом: «Разве здесь можно что-то понять?!», могущественные руководители Израиля, будь то министр обороны или министр иностранных дел, а порой даже и сам премьер-министр, спешили к директору «Моссада», чтобы он помог разобраться в бессмысленной путанице. А уж директор «Моссада» с улыбкой на лице, не задумываясь, отправлял всех к Кейле.

      В своих рассуждениях Овальская большое внимание уделяла проверке изначальной информации, из которой ветвями вились ее умозаключения. Однако произнесенные сейчас слова «Ковчег Завета», даже ее, матерого аналитика, застигли врасплох.

      Ее вмиг перестала беспокоить интифада, священная война, накануне объявленная палестинцами и накалившая обстановку в городе до такой степени, что штаб-квартира «Моссада» на некоторое время перебралась из Тель-Авива в Иерусалим, дабы быть поближе к Кнессету. Палестинские смертники один за другим взрывали себя в местах скопления израильтян в разных районах Иерусалима, забирая на тот свет десятки невинных душ. По неподтвержденным сведениям, нити всех этих преступлений вели к мечети Аль-Акса, и нужно было действовать незамедлительно и решительно, чтобы потушить огонь террора и ужаса, огонь, который вновь разгорался на Ближнем Востоке.

      – Я своими глазами видел эти изображения и непонятные надписи! – спокойно ответил Менахем Овадья.

      – А почему ты решил, что это относится к Ковчегу Завета?

      – Потому что на одном из рисунков был изображен Ковчег Завета.

      – Надеюсь, ты сфотографировал их? – умные глаза Кейлы впились в лицо оперативного сотрудника.

      Молодой агент едва заметно усмехнулся:

      – Нет, конечно. Вокруг было много людей.

      Лицо Овальской омрачила тень разочарования:

      – Скверно, – процедила она. – Эта информация очень нужна, ты и сам это понимаешь.

      – Да, понимаю, и поэтому я все запомнил, босс, – невозмутимо ответил молодой человек, на которого удручающее настроение руководителя не произвело никакого эффекта. – И если вы будете так любезны и предоставите мне бумагу и ручку, то я могу все изобразить.

      Когда Менахем Овадья воспроизвел увиденные им изображения на листках бумаги, Кейла Овальская склонилась над рисунками и принялась изучать загадочные символы. Через мгновение она спросила:

      – Кто еще это видел?

      – Только рабочие, которые меняли полы.

      – А они доложили имаму об этом? – в голосе Кейлы слышалась несвойственная ей озабоченность.

      – Думаю, нет. Им было не до этого. Они очень торопились закончить свою работу.

      – Мда!.. – Кейла Овальская незаметно для себя стала накручивать на тонкий длинный