Второгодник. Олег Литвишко

выполнить завещание А.С. Макаренко, которое он сформулировал на последней странице своей «Педагогической поэмы». Откройте, прочтите. Вон у вас на полке стоит его семитомник. Третий том, если не ошибаюсь, аккурат перед примечаниями. А вы не хотите даже палец о палец ударить, хотя понимаете, что формально правда на моей стороне. А может быть, я ваша судьба! Всего доброго, до завтра.

      Не дожидаясь реакции Нонны Николаевны, я вышел в коридор, а оттуда на улицу.

      Там меня встретил мягкий ветерок, теплое, не разошедшееся по-дневному солнышко и Вовка, балансирующий на гимнастическом бревне ….

      – Вовка, идешь со мной?

      – Подожди, – раздалось издалека.

      – Вовка, у меня на сегодня два дела: надо поговорить с дядей Искандером, а потом прочесать пилораму, ты со мной?

      – Что значит прочесать? Кого и зачем? – начал подтупливать мой юный друг.

      – Да, не знаю пока, там разберемся, – мне было невмоготу признаться, что даже не знаю, где эта пилорама находится. Однако мне позарез нужно разобраться с будущей хозяйственной деятельностью школы, которую я решил поставить на педагогические уши. Хотя бы попробовать.

      Антон Семенович, извините, но я решил Вас возродить!

      Дядя Искандер, как всегда в это время, исполнял на опушке свои «танцы с саблями». Кто этого не видел – тому не понять, а всех остальных, в том числе и меня, его пластика гипнотизировала. Зрители (окрестные пацаны) присутствовали, но не так, чтобы в большом количестве – обычное ведь дело.

      Мы с Вовкой сели на травку вместе со всеми и так же, как все, молчали, потому что дядя Искандер не любил, когда его отвлекали, а сердить его – дураков нет.

      Минут через сорок дядя Искандер, совершив омовение и растеревшись полотенцем, посмотрел на меня.

      – Слушаю, – сказал он только мне.

      – Дядя Искандер, научите меня ножевому бою, – попросил я, сглотнув комок в горле.

      – Нет, – закончил разговор дядя Искандер и, повернувшись, собрался уходить.

      – Вам нужны ученики, иначе все бессмысленно, – мой писк отчаяния был последним действием в такой ситуации.

      – Кто ты? – спросил дядя Искандер, резко обернувшись.

      – Ваш ученик, который к вам послан, – вырвался из меня еще один писк. Мне не помогали ни мой жизненный опыт, ни мой ум. Чувствовал себя так, как оно и было на самом деле – как ученик под строгим взглядом Учителя. Именно так, с большой буквы.

      – Завтра в шесть утра. Здесь, – проговорил, или выплюнул, или выдавил из себя дядя Искандер. Не знаю, как это назвать.

      – Игореха, ну, ты чего? Все уже ушли. Так и будешь сидеть? Странный ты какой-то сегодня… – достучался до моего мозга голос Вовки. Наваждение какое-то!

      – Ладно, Вовка, пошли на пилораму. Что хотел, я здесь сделал.

      – А чего ты хотел?

      – Попасть в ученики к Искандеру.

      – А зачем тебе это? Он странный какой-то. Его все боятся.

      – Не знаю. Захотелось, наверное. Слушай, Вовка, мне надо в леспромхоз. Можешь подсказать, кто там есть