Рухнувшие небеса. Сьюзен Рэй МакКлайн

улыбаясь и напевая необычную песню. Ее бирюзовые глаза скользят по зеленой траве, задерживаются на мне, и алые губы рождают на свет самый прекраснейший припев, когда-либо слышанный мною:

      Я иду вперед,

      Желая свет найти.

      За мной рушится небосвод,

      А я продолжаю идти.

      Смотрю вдаль, шагая,

      Когда кровью залита земля.

      Лишь одно я знаю —

      Никто не остановит меня.

      Темные волосы мамы развиваются по ветру, ее рука сжимает мою, и я понимаю, что во время исполнения припева не дышала. Вдыхаю. Легкие радуются кислороду. Эта песня всегда завораживает меня. Сколько бы я ее ни слушала, она никогда не надоест мне. Никогда.

      – Мам, – позвала, – скажи, а откуда она? Ты мне не говорила еще.

      Мама улыбается, переключая взгляд на наши переплетенные пальцы. Она решает не отвечать на вопрос, и шепчем мягким голоском, поднимая наши руки на уровне лиц:

      – Скай, милая моя… ты еще слишком мала, чтобы знать это. Я не хочу говорить тебе, скоро ты сама узнаешь обо всем.

      Я с интересом смотрю на нее, желая найти в ее эмоциях хоть какое-то объяснение. Но ничего. Потом придвигаюсь к ней ближе.

      – Знать что, мам?

      – Свое предназначение, – она печально опускает взгляд и вздыхает. Улыбка пропадает.

      Я не понимаю ее слов и морщусь, осмысливая. Затем заглядываю в ее глаза – они самого удивительного цвета – голубовато-зеленые, с темно-синими крапинками, обрамленные пышными ресницами.

      – Что за предназначение?

      Мама задумчиво кусает губу. Я с замиранием жду ответа, понимая, что скоро мое терпение лопнет, как мыльный пузырь. Не услышав ничего, снова задаю этот вопрос:

      – Что за предназначение?

      – Великое предназначение, – мама смотрит на меня. – Ты узнаешь о нем. Очень скоро. А сейчас… я не хочу, чтобы ты думала о нем. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Сейчас. Потом просто ее не будет.

      О чем она? Что за предназначение? Я ерзаю на траве, обнимаю худые ноги, которые с мамиными кажутся просто крохотными. Когда подрасту, у меня, наверное, будут точно такие же…

      – Ты не можешь сказать сейчас?

      Мама гладит меня по голове свободной ладонью и перекладывает темную косичку на плечо.

      – Нет, детка. Слишком рано…

      – А когда будет не рано?

      Она медленно разжимает пальцы, опускает их на мое запястье правой руки и поворачивает ее ладонью верх. Теперь я гляжу ладонь, где изображен блеклый знак в виде двух букв «V», соприкасающихся друг с другом остриями. Мама говорит, это родимое пятно, которое приобрело необычную форму. Я верю ей, хотя считаю это странным.

      – Когда оно станет темнее, – мама проводит длинным пальцем по этому рисунку, я улыбаюсь – щекотно. – Знай, Скай, ты – особенная Ты не такая, как все. В этом твое преимущество и проклятье. В какой ситуации ты бы ни находилась, не вешай рук, ангел. У тебя будет много друзей, но также – врагов – они-то и попытаются сделать все, чтобы ты не