Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник). Джорджетт Хейер

заявила Вики. – Причем отнюдь не просто рифмованные вирши. Мамочка, я могу взять корзинку для пикника?

      – Но, деточка, разве ты не будешь обедать с нами на природе? – озабоченно спросила Эрминтруда. – Во время охоты. Мы с Мэри тоже идем.

      – О нет! – Вики замотала головой. – Сперва я ведь сама хотела пострелять, но потом передумала. К тому же я терпеть не могу пироги с дичью и мясной пудинг.

      – Вики, вы так жестоки с нами! – возразил князь. – Променяли наше общество на поэта!

      – Ничего, надеюсь, вы и без меня отлично проведете время, – хихикнула Вики.

      Уолли с князем вышли на террасу, а Эрминтруда воспользовалась их отсутствием, чтобы напутствовать дочь. Ей и так уже казалось, что Вики уделяет Алану слишком много внимания.

      – Смотри, как бы он не вбил себе в голову чего-нибудь лишнего, – сказала она. – Постарайся хотя бы не поощрять его ухаживания.

      – Да, мамусик, ты права, – пропела голосом пай-девочки Вики. – Тем более что я еще не решила, держать ли будущего мужа под каблуком или быть покорной и во всем уступать.

      – Вики, ты просто невозможна! – вздохнула Мэри.

      Вики скорчила шаловливую рожицу, сделала реверанс и выскочила из комнаты, хохоча во все горло.

      – На вашем месте, тетушка Эрми, – сказала Мэри, – я бы отпустила ее в театр. Пусть поступает как считает лучшим.

      – Господи, что за ужасный вздор! – воскликнула Эрминтруда, меняясь в лице. – Ее покойный папочка перевернулся бы в могиле, услышав тебя… Его, правда, кремировали, но в противном случае он бы непременно перевернулся.

      – Но с какой стати? – возмутилась Мэри. – Вы ведь и сами выступали на сцене.

      – Да, милая, но Вики я на пушечный выстрел к сцене не пущу! Хотя артистические наклонности у девочки, конечно, есть, – со вздохом добавила Эрминтруда.

      – Ну а насчет Алана можете не волноваться, – заверила ее Мэри. – Я убеждена, что между ними не может быть ничего серьезного.

      – Надеюсь, что ты права, хотя мне все равно неспокойно. Как будто у меня и так мало забот, а тут еще и эта вот свалилась…

      Впрочем, забот у Эрминтруды прибавилось буквально пару минут спустя. Заметив накануне, что на обшлаге пиджака Уолли недостает пуговицы, она разыскала утром пиджак, принесла в мастерскую и, машинально сунув руку в карман, обнаружила там конверт, адресованный Уолли и надписанный неряшливым и безграмотным почерком. И вот сейчас Эрминтруда, не видевшая ничего зазорного в том, чтобы копаться в мужниной корреспонденции, вспомнила про письмо и вынула его из конверта, заметив вскользь, что только Уолли способен оставлять личные письма в пиджаках.

      Мэри невнятно поддакнула, продолжая подсчитывать недельные расходы. Ее внимание привлекло судорожное восклицание.

      – Мэри! Господи Боже мой! Боже, какой кошмар! За что мне такое?!

      Мэри быстро обернулась, распознав в голосе Эрминтруды трагические нотки с оттенком гнева.

      – Что случилось? – испуганно спросила она.

      – Вот, прочитай! – театрально произнесла Эрминтруда, величественно