Русская недвижимость. Рассказы – 3. Ельцмаксимир

находились в воинственном противостоянии, в голове мелькнула одна-единственная, как показалось, здравая мысль, и он последовал ей. По-другому – значит, биться насмерть. Так они не уйдут. И кому здесь больше достанется – это и гадать не надо. На твоём же поле и закопают. Теперь он был одержим другим – лишь бы они не заподозрили в нём хозяина дачи.

      Парни на его вопрос оглянулись, оценивающе осмотрели отведённый им участок, прикинули, видимо, что будут иметь с него, и тот, что подкапывал, согласно кивнул:

      – Валяй.

      Второй поддакнул:

      – Не хватит – найдём, где подкопать. – И зверь на его груди как будто добродушно усмехнулся.

      И они принялись за прерванную работу.

      Кузьма Кузьмич хмыкнул, глядя на их спешку и со злорадством заметил: "А побздёхивают, однако, бекарасы…"

      Дед сбегал к своему "фордопеду", подкатил его ближе к огороду, к КАМАЗу, и стал торопливо отвязывать от багажничка ведро и мешки. Как на зло, с чего-то затянулся на верёвке узел. Еле распутал, язви его!

      Вернулся и схватился за лопату.

      В молодости он обычно подкапывал сам, собирали картошку жена и дети. А их у него трое, но рядом, то есть в посёлке, живёт только дочь с зятем, с двумя внуками – ещё малыми, один только в первый класс пойдёт. Теперь же подкапывал зять, или кто-нибудь из сыновей, приезжавших к этой поре на помощь, а он уже занимался подбором клубней, ползая на четвереньках. Они бы и в этот год приехали, потерпи дед с копкой недельки полторы.

      Да где там, потерпишь тут! Вона как пластают, жучки-бекарасы. И ничем не сгонишь, никакой отравой. Может подкрасться, да вдарить сзади лопаты по шеям?..

      На этот раз дед копал картошку и собирал сам.

      И как копал! Скакал по грядкам, как кузнечик. Копнёт лопатой и тут же падает на четвереньки. Копнёт – и на четвереньки. И руками, руками…

      После двух вёдер, которые вначале набирал, стал клубни вываливать на бровку между рядами. Потом собирать будем! Потом…

      Работал, исходя пóтом, едва не скуля от отчаяния. Так он никогда не копал: ни в молодости, ни в зрелом возрасте, не чувствуя ни усталости, ни боли в пояснице. Враз отлегло.

      Прошло около часа, может чуть больше, дед как-то не сообразил засечь время, но по солнышку – около того. И увидел, что парни как будто бы закругляются. Три мешка нагребли. Стали их в машину, в кузов забрасывать.

      Будут ещё капать или нет?

      Дед призамедлил работу? Стаял на коленях, и глаз с них не спускал.

      Забросив последний мешок, парни повернулись в его сторону. Чему-то усмехнулись, о чём-то переговорили и направились к нему. И ведро прихватили.

      Неужто за его картошкой?..

      Шли обочь участка, с усмешками на лицах. А у него подрагивали губы, готов был расплакаться от бессилия перед вероломством.

      О-о, бекарасы! У-у-у… И на всякий случай дрожащей рукой лопату к себе подтянул.

      – Ну, дед, ты и даёшь! Ну и наворотил! И картофелекопалку не надо. Что, решил весь рынок картошкой завалить?

      – Во, конкурент! – воскликнул тот, что заведовал ведром, и на груди чудовище как будто бы тоже ощерилось, насмехаясь.

      – А