Судьбы Мэриела. Павшие Земли. Сергей Грей

Грегора Гротта, вестимо, на многие часы, наконец начала отступать.

      Это не было из-за предвестия, частоты пользования обладанием, а тем более не являлось последствиями конксурии. Это было что-то иное, такого он раньше не наблюдал, не ощущал и знать не знавал. Сколько же это продлилось? Сложно сказать, но точно уж весь остаток этой безумной ночи. Вестимо, это был его предел. И такова плата за силу. У всего есть цена. Этот девиз крепко и цепко стал его кредо, но работал он не только в интересах его, но и против. Тут ничего не поделать. Такова суть.

      Он не мог пошевелиться. Все его тело не слушалось своего хозяина более, все, что оно могло – это лежать тут и думать. Но от одних дум легче не становилось, а помочь они никому не могли, даже ему самому. Мысли были перепутаны и приправлены злостью, досадой и горечью, отчего становилось лишь тошно и все казалось еще более запутанней.

      А случилось все это из-за скверны, что накрыла их. Можно было воздать хвалу самому себе и случайным обстоятельствам. Они были далеко от ее истока, а Гротт сумел справиться с волной эскуры. Можно было бы рассчитывать на такой исход, окажись они за внешним кольцом стен? Скорее всего, нет.

      Какая бестолочь грохнула эскуридов? Незнание и непонимание, паника и страх заставляют делать необдуманные поступки. А откуда они вообще взялись, эскуриды?

      “Они сделали это сами, – пришел на ум ответ. – Убили себя, дав ей вырваться и унести жизней гораздо больше…”

      Принесли себя в жертву, зная, что за этим последует? Убедительно.

      Но кто способен на то, чтобы убеждать следовать за собой и платить столь высокую цену – отдать свою жизнь за чужие идеалы и стремления?

      Все его труды пошли прахом. Как они не старались извести это обладание, оно процветало, росло и множилось, а вот теперь явило свои отравленные плоды…

      А почему он сам оказался здесь, в этой части Высьдома? Потому что искал Варлага. Так может и его надо благодарить за сие спасение? Нет, это случайность! Обойдется.

      Мальчишка сбежал. И, пожалуй, это было правильным выбором. Выбором, которого он был лишен. Но что заставляло его самого остаться в пучине битвы, которая заведомо сулила поражение? Привычка, деньги, долг? Гротт не знал. Может он хотел, чтобы все просто закончилось… Таким был его побег?

      Что с ними сталось, с Варлагом и другими? Он вспомнил его взор, лодку и других его товарищей, коих тот потащил за собой. Только вот куда? Он планировал это с самого начала? Гротт пытался припомнить все бойкие и пылкие реплики сопляка, полные доблести, благочестия и напыщенности. Нет, вряд ли. Ничего такого не было с момента их первой встречи, где тот заартачился точно распоследний осел и спорил, что не будет делать то, не будет делать это. Ни тогда, ни после он не пугал своим побегом. Юнцы любят так заострять внимание на своих порывах, бравада и драма так и льются через край, призывая старшее поколение жалеть и внимать их эгоизму. И вот к чему приводят подобные капризы. К огромным заботам и бедам. К смерти, не геройской, как в одах, а позорной и скучной, незаметной и глупой.

      С ними был еще