Иностранка. Арина Теплова

дело”, но начиная подозревать, что Чемесов похоже скрыл настоящие мотивы ненависти к Зубову и то, что это отравление было нужно еще кому-то.

      – И ты должна понимать, что первый пострадает Григорий Петрович, если ты только откроешь рот. А ведь ты не хочешь, чтобы он пострадал? – заметила княгиня.

      – Нет, – пролепетала Машенька. – Я буду молчать.

      – Тогда мы сделаем все, чтобы вызволить тебя отсюда.

      – А мой отец и брат?

      – За них я не обещаюсь, но постараюсь, – уклончиво сказала княгиня.

      – Благодарю Вас.

      – Теперь мне пора. Надеюсь, ты будешь благоразумной. Ибо от этого зависит не только твоя жизнь. Помни об этом, – добавила Екатерина Семеновна и направилась к двери.

      – Я поняла, – кивнула девушка, с отчаянием смотря на княгиню, единственного человека, который теперь мог помочь ей и ее родным.

      Адмиралтейская набережная, особняк княгини Д.,

      1790 год, Май, 10, вечер

      Почти оттолкнув дворецкого, Чемесов, взъерошенный и бледный, влетел в парадную и, не спрашивая разрешения, устремился к гостиной.

      – Милостивый государь! – окликнул его дворецкий, бегом последовав за широким шагом молодого человека, который уже достиг порога гостиной. – Надобно доложить!

      – Пошел прочь! – огрызнулся Григорий и, рванув дверь, влетел в теплую уютную комнату. Княгиня Д. возлежала на диванчике, который стоял рядом с затопленным камином, зябко кутаясь в шерстяную светлую шаль. У ее ног на полу лежали две борзые собаки.

      Едва Чемесов появился на пороге гостиной и, прямо в грязных сапогах прошествовал по светлому ковру, направляясь к княгине, та, округлив глаза от неожиданности, воскликнула:

      – Григорий Петрович, Вы так поздно? Я же велела Вам быть только завтра поутру.

      – Сударыня! Я не мог ждать! – выпалил Григорий, останавливаясь в трех шагах от княгини и вперив в нее лихорадочный взор, выдохнул. – Озеровых арестовали! Я только теперь об этом узнал!

      – Я знаю о том.

      – Знали? – опешил Чемесов. – Но их арестовали еще два дня назад! Именно оттого, я не мог найти Марию Кирилловну нигде во дворце! Но, отчего Вы не известили меня?

      – Я посчитала, что эта новость слишком возбудит Вас, – кисло ответила княгиня, плотнее кутаясь в шаль и переводя взор с Чемесова на пылающие дрова в камине. – Что теперь и вышло.

      – Но, Вы уже что-то предприняли?

      – Я? – удивилась княгиня и перевела взор на молодого человека.

      – Ну да. Надобно что-то делать, чтобы вызволить Машу и ее родных из тюрьмы, как мы и намеревались, если все пойдет не так.

      Несколько раз моргнув и, взирая на Григория, который был бледен словно плотно, а его глаза горели мрачным светом, княгиня холодновато вымолвила:

      – Вы слишком возбуждены, Григорий Петрович. Может налить Вам вина?

      – Так Вы что-то делаете для их освобождения или нет? – выпалил вновь Чемесов, проигнорировав вопрос княгини.

      – Нет, – ответила твердо Екатерина Семеновна, вновь переводя