Баренцева весна. Оганес Григорьевич Мартиросян

выбрал одну. Понравилась. Вбил в поисковик ее телефон. Вылезли различные фотографии.

      – Не она, хоть и жаль. Ничего не поделать. Экономия денег.

      Наверху работала дрель. Внизу стучал молоток. Винсент находился между.

      – Это делают дырки в моей голове и в череп вбивают гвозди. Дожди просто обязаны идти не водой, а гвоздями. Так честней и логичней. Сильно должны стучать, пробивать и входить.

      Он лежал на кровати, размышляя над своею судьбой.

      – Да, тяжело пришлось, но все мои картины – это автобиография, разбитая на холсты, или главы. Но были же хорошие времена, не только рыжий дурак, идущий рисовать по жаре. Не только навстречу зною. Не только выброшенные на улицу стол, кровать, унитаз. Я не остановлюсь. Мой путь – к центру земли. Центр – мое призвание. Я слово, произнесенное вслух, но так тихо, что его услышали все. Я буду пить этот воздух, пока он не кончится. За воздухом будут ходить ко мне люди. Я буду выдыхать его им. В бурдюки и шары. Очередь будет опоясывать землю. Десять раз, двадцать, тридцать.

      Ночью он видел сон. В классе сидели маленькие дети и его одноклассники, взрослые и большие. Винсент объявил себя главным.

      – После меня – учитель.

      Мальчик засомневался в том.

      – Вы не главный, вы – гном.

      Винсент вывел его из класса. Мальчик хамил, кричал. Все смеялись и радовались. Молодость, что сказать. Весело, бурно, сказочно. Внезапно все стихло. Класс замер и начал слушать.

      – И это рак диктует нам условия, – пел маленький мальчик.

      Сон закончился в десять тридцать. Винсент распахнул глаза. День обещался легкий. Тяжело встал, тяжело помылся, тяжело побрился. Все через не хочу.

      – Надо купить масло и спички.

      В супермаркете стояла тишина. Кинул в корзину чипсы. Возвращаясь из магазина, зацепил сумкой девушку. Девушка улыбнулась.

      – Да вы же любите меня, просто боитесь признаться. У меня есть муж. Ни за что. Никогда. Вашей не буду женщиной.

      Винсент, доставая сигарету из кармана, заметил белые пятна на ногтях.

      – Будто бы облака. Но отсутствует солнце. Значит, должно взойти.

      Мимо проходили люди.

      – Они все не замечают меня по-особенному, не глядят и не видят, потому что они все знают, я великий художник, а величие как обвал, как тайфун, как землетрясение. Единственный выход – не видеть его, делать вид, что ничего не случилось, что это не они лишились квартиры, машины и жизни. Но в конце концов не это имеет значение, а то, что в моей голове, именно в ней будет решаться судьба всего мира. Задача распространить свою голову на всю планету, захватить ее, окружить. Брать силой, а не просить. Избавить себя от равнодушия, от отсутствия женщин, от сигарет и от прошлого.

      Так думал Винсент. Он прошел пятьдесят шагов, которые отсчитал. Квартира. Достал ключи. Войдя, громко хлопнул дверью.

      – Больно, вы что, за что.

      Крикнула женщина сверху. С пятого этажа. Поставил суп на плиту. Сел на стул, закурил. Щелкнул в пространстве пальцами.

      – У меня такие глаза, что если на них появится ячмень, то из него можно будет сварить тонны пива. Напоить всю страну. Это программа минимум.

      Винсент