Квантовая механика. Григорий Александрович Ельцов

что литература – это не какая-нибудь точная наука…

      Да, у нас плюрализм. Но только если я выскажу мнение о том, что в нашей школе учительствуют непрофессиональные училки, а обыкновенные кухарки; что директор наш – обыкновенный прохиндей, имеющий повсюду связи, в том числе и в институте, в который мы ездим каждую субботу на курсы; что кругом у нас несправедливость, кумовство и мздоимство, меня тут же выгонят из школы, наплевав на свободу мнений и прочие радости демократии.

      – Нет никакой гарантии, что Гончаров не находился на одной волне с Денисом Голигровым, – продолжает училка. Хотя ей не верит, похоже, даже Юлька Петракова, судя по довольно холодному взгляду, которым она одаривает Голигрова. Что ж, даже примитивные хомячки понимают, что это перебор.

      После урока ко мне подходит Трофимов и говорит:

      – За что это тебя Михалыч во время урока?

      – Если бы он ударил по парте, она бы сломалась пополам.

      – Что это на него нашло?

      – А ты так и не понял? Неужели не ясно, что нас в этой дерьмовой школе держат за идиотов? Вернее, нас хотят сделать идиотами. Всех-всех! Невзирая на то, что плюралистическое общество подразумевает наличие разных категорий граждан, а не только идиотов.

      – Да ты что так переживаешь? Всё нормально. Едем послезавтра на курсы? – Трофимов одевает свою любимую маску мудака и имбецила.

      – Это будет предпоследний день, когда я еду на курсы. Не хочу иметь ничего общего с Системой. Бросил бы даже сейчас, да денег родительских жаль. Вдруг мне понравится эта самая, как её, квантовая механика.

      Тут откуда-то появляется Женька Хромова со словами:

      – Паша, мы идём домой?

      Но Паша продолжает стоять возле меня, похоже намереваясь выяснить, что я подразумеваю под Системой. Ему нравится, когда кто-то бунтует, потому что он сам не лишён здравого смысла. Но, когда бунт назревает серьёзный, он не прочь выступить и в роли адвоката тех, против кого бунтуют. Это ещё один закон природы: здравый смысл входит и выходит в черепные коробки хаотично и бессистемно, но его количество в природе строго ограничено. В одно место прилетело, из другого вылетело.

      – Это Голигрова-то – Система? Да не обращай ты на неё внимание, – говорит Паша. – Она ничего не решает. И Михалычу я тоже скажу сейчас.

      Вот дебил! К Женьке Хромовой подходят «жирные» из числа тех, с кем ей по пути. Паша, похоже, на моих глазах совершает акт «обломовщины», согласно интерпретации Дениса Голигрова.

      Прощаюсь со всеми и иду домой.

      Дома меня встречает мать со словами:

      – Я тут твою классную видела. Такая приятная женщина. Не знаю, чего вы её жирной называете. Говорит, у них там столько планов на этих курсах! В зоопарк собираются сходить в субботу целым классом. Ты от коллектива-то не отрывайся. Подходи ко мне, если что, за деньгами. Найдём! Всё-таки это институт.

      – Какая связь между походом в зоопарк с моей классной руководительницей и институтом? Она просто числится нашим