Квантовая механика. Григорий Александрович Ельцов

классе повисает тишина. Упоминание предводительницы «жирных» не сулит ничего хорошего для новой училки. Все это понимают.

      – Класс, кто может объяснить, что такое «обломовщина»? – спрашивает училка.

      Ольга Рыбакова уже почти привстала.

      – Как тебя зовут? – спрашивает училка.

      Ольга представляется, а затем отвечает на вопрос:

      – «Обломовщина» – это состояние человеческой души, когда ничего не хочется делать. Когда человеку сопутствуют апатия, лень, нежелание двигаться вперёд. В книге это слово употребил герой Штольц, который, по замыслу Гончарова, должен был являться антиподом Ильи Обломова.

      – Совершенно верно.

      Не знаю, какую оценку поставили Голигрову, но Ольге Рыбаковой поставили пять. Искренне рад за неё. Хорошая она девчонка… была бы, если бы не встречалась со скинхедом Тимуром Магомедовым – редкостным отморозком. Светлый у неё ум, но, видать, низкие наклонности. Полгода назад я видел её пьяного вусмерть отца, валяющегося возле подъезда. Тогда я был со своими друзьями со двора. Но помимо нас были ещё какие-то отморозки, которые издевались над безжизненным телом Ольгиного предка. Они пинали его, испускали на него нужду, лазили по его карманам (Именно по документам мы узнали, что это отец Ольги Рыбаковой), фотографировали. И эти фотки даже попали в Интернет; кто-то видел их на одном из сайтов приколов. Но широкой огласки эта история не получила. Все знали, что Ольгин предок – любитель выпить, но не более того.

      Уже на следующий день Михалыч, у которого мать тоже работала в школе, говорит мне:

      – Жирная свинья уже обработала новую училку. Добралась даже до директора. Пожаловалась ему на то, что произведение «Обломов» изучали поверхностно, а ведь оно очень сложное и заслуживает особого внимания хотя бы потому, что его можно по-разному интерпретировать. Понимаешь: по-разному, сука, интерпретировать! Об этом мне мать рассказала, вернувшись с заседания учителей.

      – Это твоя мать использовала слово «интерпретировать»? Сама Голигрова вряд ли знает, что оно означает.

      – Нет, это я придумал, – передразнивает меня Михалыч.

      – Ого, да ты гений!

      – Теперь Дениса не будут спрашивать по литературе! – чуть ли не срывается на крик Михалыч. Думаю, он имеет на это право: он-то использовал влияние своей матери только для того, чтобы попасть в наш, психолого-педагогический, класс. В остальном мать-учительница ему никогда не помогала.

      – Может, оно и к лучшему: не стоит издеваться над классиками.

      – Ты понимаешь, что это значит?! Это же вообще жирный беспредел!

      – Скажу честно, мне плевать на них всех. И на институт мне тоже плевать. Если у нас в образовании творится такой беспредел, то я не хочу иметь ничего общего с ним. Надо строить свою жизнь таким образом, чтобы рано или поздно не наткнуться на пустоту на том месте, где, ты всё время думал, должно находиться что-то очень важное. В России нет образования, как не было электричества в Каменном веке. Но в Каменном веке научились