Горловка. Девятьсот пятый. Алексей Борисович Черных

процессе вялой перестрелки,

      Что длилась несколько часов,

      Никто не рвался в переделку

      И умирать был не готов.

      Стрельбы по людям безоружным

      Пытаясь впредь не допустить,

      Солдат напором ненатужным

      Дружинники взялись теснить.

      И лишь в процессе столкновенья

      Смогли повстанцы осознать,

      Что нужно было нападенье

      Гораздо раньше начинать.

      В дружине горловской не найден

      Был свой решительный герой,

      Подобный Прохору, кто жаден

      К победе быстрой и лихой.

      Они могли б ещё под вечер

      Собрать достаточно людей,

      Чтоб без излишних велеречий

      Солдат приструнить половчей.

      А так армейцы и жандармы

      Сумели за ночь укрепить

      Свои непрочные казармы,

      Проёмы досками забить.

      И вот теперь, в пургу и холод, –

      Не в лоб же их атаковать! –

      Казармы чуть ли не измором

      Восставшим приходилось брать.

      * * *

      Когда ж солдаты отступили,

      Подняв для виду белый флаг,

      Повстанцы радостно ожили,

      Повеселели на глазах.

      Простой победа получилась.

      Да ведь никто и не хотел,

      Чтоб столкновенье превратилось

      В суровый массовый расстрел.

      Хотелось лишь обезоружить,

      А то, что враг их отступил,

      Устраивало даже лучше:

      На пленных нужно много сил.

      Строй отступающих неровный

      Во мгле метельной утонул,

      И кто-то глупо и беззлобно

      Над головами их стрельнул.

      * * *

      Андрея Гречнева немного

      Жгут напряженья отпустил,

      Но, обессиленный тревогой,

      Вставать дружинник не спешил.

      Уткнув лицо в сугроб колючий,

      Андрей лежал. Казалось, жар,

      Что пёк лицо крапивой жгучей,

      Снег превращает в сизый пар.

      «Так на драгунов не похоже», –

      Подумал Гречнев невпопад.

      Но вскоре выяснилось, что же

      Заставило уйти солдат.

      День прометеленный, синюшный,

      Скровавив отблеском огня,

      Взялись казармы и конюшни

      Пожаром, сердце леденя.

      Сработала всего-то пара

      С десятка самодельных бомб,

      Заброшенных на обветшалый

      Двора казарменного ромб.

      От них занялся мусор разный

      У беленых саманных стен,

      И вскоре вспенилось всё красным,

      Как жаркий заводской мартен.

      Дружинники из расторопных

      К конюшне бросились спасать

      Несчастных брошенных животных,

      Тревожно продолжавших ржать.

      Открытые ворота, к счастью,

      Огонь пока не охватил,

      Но из его разящей пасти

      Спасли лишь нескольких кобыл.

      Сам Гречнев оббежал казармы:

      Училище недалеко,

      И может пламенем пожарным