Форпост Земля. Дмитрий Корсак

меня презрительным взглядом, бросила едва разжимая губы «тряпка» и уткнулась в широкое Веркино плечо. Может быть, на этом все бы и закончилось – бить Иванова я не хотел, да и не за что, но сзади кто-то сильно толкнул меня. Не устояв на ногах, я схватился за Вовкин пиджак и, увлекая его за собой, рухнул на пол. Сцепившись, мы выкатились к доске.

      Кто-то азартно кричал, подбадривая нас. Ирина Михайловна требовала, чтобы мы разошлись по своим местам, и грозила походом к завучу. И вдруг все стихло.

      Я не слышал, как, скрипнув, отворилась дверь. Но лишь прозвучавшее откуда-то сверху в гробовой тишине ледяное «так» привело меня в чувство. И не только меня. От этого «так» мы с Вовкой мгновенно разъяли объятия и вскочили на ноги – завуча Константина Яковлевича по прозвищу Коньяк в нашей школе боялись все. Поднять головы мы не смели, так и стояли, опустив шеи и изображая полное раскаяние. Однако, кара обрушилась не на нас, а на нашу учительницу.

      – Ирина Михайловна, – ледяным тоном процедил Коньяк, – немедленно пройдите в мой кабинет. А вы, – на этот раз ушат холодного презрения излился на меня с Вовкой, – без подписи родителей в дневнике лучше не приходите. Завтра утром проверю.

      Паркет заскрипел под удаляющимися шагами, а мы, притихшие, вернулись за парты.

      Ирина Михайловна вернулась лишь к концу урока, бледная и с покрасневшими глазами. Уж я-то знаю, на что способен наш завуч. Учительница села за свой стол и долго молчала. И лишь когда прозвенел звонок, расстроено покачала головой:

      – Ну ладно, Иванов, но от тебя, Нечаев, я такого не ожидала.

      Вот и еще один человек разочаровался во мне.

      На следующем уроке я вновь исподтишка наблюдал за Ларой. Она поменялась с Веркой местами, и я любовался ей по частям – щека, локон, плечо – тем, что мог разглядеть из-за широкой Веркиной спины. Я закрывал глаза и мысленно собирал пазл из Лары – только так я видел ее всю. Но затем образ бывшей подруги неминуемо превращался в другую Лару – заплаканную и злую, произносящую «тряпка», и я заливался краской стыда.

      Чтобы отогнать гнетущие воспоминания, я даже открыл учебник и начал читать о быте восточных славян. На душе было муторно. Нет, запись в дневнике тут ни при чем, просто в последнее время судьба меня совсем не радовала: сначала Лара спустила в унитаз два года нашей дружбы, вчера по мне прошелся Смолов, сейчас Ирина Михайловна.

      На переменах Лара демонстративно не замечала меня. Она успокоилась и, хихикая, о чем-то шепталась с девчонками. Я уже думал, что она выкинула из головы сегодняшний инцидент, но оказалась, Лара готовила страшную месть.

      На последней перемене она встала так, чтобы я мог слышать ее разговор по телефону.

      – Привет, милый, – проворковала она в трубку. – Ты сможешь встретить меня после школы? Нет, ничего не случилось, но очень надо. Потом расскажу.

      Не глядя на меня, Лара убрала мобильник в сумку и гордо прошествовала мимо. Спину при этом она держала неестественно прямо.

      Я дождался, пока она скроется