Не все клопу масленица. Галина Полынская

бросила взгляд на часы.

      – Не могу. Мне надо до обеда статью написать.

      – Бог в помощь.

      Массируя виски, Влад удалился прочь.

      Я уставилась на монитор. Видать от отчаяния в голову пришла идея, достойная самого, что ни на есть пристального внимания… Это была практически заявка на победу! Я быстренько настучала: «Призраки Красной Площади». И понеслось… Я так увлеклась наиправдивейшим рассказом о том, что твориться в ночное время суток на главной площади страны, как на трибуне Мавзолея возникают наши мертвые правители-кровопивцы, что вытворяет любитель детей дедушка Ленин, как на лобном месте призраки казнят призраков, что даже не заметила, как вернулись С. С. с художником. Следом плелся Влад.

      – Ну, что? Нашли урода? – бросился к ним навстречу наш дизайнер, корректор и верстальщик Дима.

      У нас вообще очень сжатые штаты, каждый пашет за троих, иначе давно бы наша глупая газета вылетела в трубу. Вот разбогатеем, наймем людишек…

      – Не нашли! – отрезал Конякин, перекрикивая сигнализацию. – Работаем!

      И сразу ко мне:

      – Что ты тут пишешь, Сена?

      – Вот, – я с гордостью кивнула на «Призраков».

      Конякин быстро пробежал глазами мое незаконченное творение. Я ненадолго перестала дышать.

      – Вот можешь ведь, когда хочешь! Концовку не испорть!

      Ой, я право чуть не померла от радости. Меня такое вдохновение обуяло, что, кажется, я вообще перестала слышать проклятущую сигнализацию. Чего нельзя было сказать об остальном коллективе.

      – Работать! Работать! – разорялся Конякин.

      – Но ведь невыносимо же! – посмела перечить Тина Олеговна. – У меня ничего не получается!

      – У Сены получается и у вас у всех получится!

      И меня сразу же все возненавидели. Но мне было глубоко наплевать на чувства коллег, статья выходила сказочная. Да если так дела пойдут, я до обеда весь материал накатаю, и буду свободна, как ветерок над морем-океаном.

      К половине двенадцатого я поставила красивую точку в последнем предложении своего произведения. Я была счастлива, не смотря на дикий вой сигнализации, а коллектив находился уже на грани нервного срыва. Конякин же крепился, показывая пример невиданного мужества всем остальным. Я сбросила статью на дискету и отправилась в принтерно-факсовый отдел, прежде всего материал должен прочесть наш самодержец, потом уж корректору-верстальщику в руки перейдет.

      Когда я вернулась, в нашем офисе (ну никак не привыкну называть эти духотозные кабинеты «офисом») царила неестественная тишина, народ прильнул к окнам и что-то напряженно высматривал. Я положила статью на стол Конякина и присоединилась к публике.

      – Что там такое?

      – Тс-с-с! – ответил Влад. – Кажется, оно заткнулось.

      – Может аккумулятор, наконец-то, сел, – благоговейно прошептал Дима. – Неужто услышал нас Господь…

      Надо же, о боженьке вспомнил, а еще