Волна любви на озере дружбы. Мари Деплешен

слово, лучше бы меня отправили в ад – я покорно пошла бы туда с песней, – чем терпеть урок танцев по средам после обеда. Шли недели, спина все больше сгибалась, голова вжималась в плечи, шею уже не было видно за выпирающими лопатками.

      Я рассматривала себя в зеркале ванной. Я напоминала горбатого гнома. «Если так будет продолжаться, – думала я, – у меня появятся крылья. Они уже явно растут у меня на спине». Я наклонила голову и провела рукой по шее. «Крылья будут огромные, я превращусь в ангела и смогу улететь».

      В конце концов мама заметила, что уроки танцев не только не придали мне грациозности, но и с каждой неделей все больше меня калечили.

      – Господи, какая же ты неуклюжая, – постоянно повторяла она.

      Она не стала настаивать и не продлила занятия. Я смогла спокойно ходить в библиотеку по средам после обеда, а потом идти валять дурака к бабушке.

      Тогда-то мама и начала приставать, чтобы я пригласила друзей.

      – В субботу, – предлагала она, – пригласи их в субботу. Хочешь, я позвоню их родителям?

      – У меня нет друзей, – отвечала я.

      – Послушай, у всех есть друзья…

      – Может быть, – говорила я, – у всех, кроме меня.

      Но мама никогда не сдавалась, предварительно не испробовав все возможные варианты.

      – Подумай хорошенько, есть же наверняка девочка или мальчик, с которыми ты ладишь?

      Я погружалась в размышления. И чем глубже я погружалась, тем острее ненавидела девчонок-воображал нашего класса. Что же касается мальчиков, я не могла вспомнить не только ни одного лица, но и ни одного имени. Я относилась к ним как к личинкам или рыбкам.

      – Ну что? – заискивала мама с нотками надежды в голосе.

      – Нет, честное слово, – говорила я, – никого. Может, на следующий год, когда вырасту…

      В конечном счете в маминых глазах мелькало разочарование, на том разговор и заканчивался. Ну что плохого в том, что я люблю одиночество? Я же никому зла не причиняю. Смотрю в окно, придумываю разные истории в ванной перед зеркалом, воображаю, что я – в Индии, слоняюсь по квартире, читаю книжки.

      И вот в моей одинокой жизни Тим стал мне другом. Как и планировалось, он приходил за мной в школу по вторникам и четвергам. Как и планировалось, мы весело болтали. Однако совершенно не планировалось, что мы будем болтать исключительно по-французски.

      Мы честно попробовали говорить по-английски, но ничего не вышло. Вы когда-нибудь пробовали беседовать на неизвестном вам языке? Ничего не получится. Потому что, по правде говоря, после двух месяцев занятий мне сложно было изъясняться по-английски. Я могла задать несколько вопросов и даже на них ответить. Я могла спросить у собеседника, как его зовут, из какой он страны и как зовут его друзей. Могла узнать, который час. Когда приходил Тим, я каждый раз осведомлялась, сколько сейчас времени.

      – What time is it, Тим?

      Но всякий раз было четверть шестого, поскольку по вторникам и четвергам я выходила из школы в одно и то же время, а Тим был пунктуальным юношей.

      Вначале Тим попытался