Дорога без возврата (сборник). Анджей Сапковский

спустя минуту проговорила Висенна. – Как, по-твоему, все может выглядеть в будущем? Действительно ли возможно, что люди перестанут в нас нуждаться? Ну хотя бы в самом простом, в исцелении. Некоторый прогресс намечается. Возьмем, к примеру, траволечение, но разве можно себе представить, что кто-то справится с крупозным воспалением легких? С послеродовой лихорадкой? Со столбняком?

      – Твиик твииит.

      – Тоже мне ответ. Теоретически возможно и то, что наш конь через минуту включится в разговор. И скажет что-нибудь умное. А что скажешь о раке? Думаешь, они оправятся и победят рак без магии?

      – Тррк!

      – Я тоже так думаю.

      Они въехали в лес, пахнувший прохладой и влагой. Пересекли неглубокий ручей. Висенна поднялась на холм, потом спустилась вниз в вереск, доходящий до стремян, тут снова отыскала дорогу, песчанистую, заросшую. Она знала ее, ехала по ней всего три дня назад. Только в противоположную сторону.

      – Что-то мне кажется, – заговорила она снова, – следовало бы все же кое-что у нас изменить. Костенеем мы, слишком крепко и некритично уцепились за традиции. Как только вернусь…

      – Твиит, – прервала пестрокрылая птица.

      – Что?

      – Твиит.

      – Что ты хочешь этим сказать? Почему нет?

      – Тррррк.

      – Какая надпись? На каком еще столбе?

      Птица, взмахнув крылышками, сорвалась с ее плеча, отлетела, скрылась в листве.

      На развилке дорог, опершись спиной о столб, сидел Корин и с наглой улыбочкой смотрел на нее. Висенна соскочила с коня, подошла ближе. Она чувствовала, что тоже улыбается, против воли, больше того, она подозревала, что улыбка эта выглядит не очень-то умно.

      – Висенна! – воскликнул Корин. – Ну, признайся, ты, случаем, не одурманиваешь меня своими чарами? Понимаешь, я страшно рад нашей встрече, прямо-таки противоестественно рад! Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Не иначе как чары.

      – Ты меня ждал.

      – Ты чертовски проницательна. Видишь ли, я проснулся ранехонько, гляжу, ты уехала. Как мило с ее стороны, подумал я, что она не стала меня будить ради такой ерунды, как краткое прощание, без которого, естественно, можно запросто обойтись. В конце концов, кто в теперешние времена прощается либо здоровается? Все это не более чем предрассудки и чудачества. Верно ведь? Ну, повернулся я на другой бок и снова уснул. Только после завтрака вспомнил, что мне ведь надо было сказать тебе кое-что важное. Поэтому сел я на отвоеванного коня и поехал напрямую.

      – И что же ты намерен был мне сказать? Важное? – спросила Висенна, подходя ближе и задирая голову, чтобы глянуть в голубые глаза, которые прошлой ночью видела во сне.

      Корин широко улыбнулся, показав ровные белые зубы.

      – Дело деликатного свойства, – сказал он. – Так, в двух словах не изложишь. Потребуются детальные пояснения. Не знаю, успею ли до вечера.

      – Ну, хотя бы начни.

      – Это-то, собственно, самое сложное. Не знаю как.

      – У господина