Три стрелы. Воль

делами, а на заре четвёртого дня приходи в приспешню и посмотри, на что гожусь я. Спокойных снов, – и ускакала она в свои палаты.

      Слуги с печалью смотрели на господина, но против него и хозяйки не пошли, принялись с содроганием ожидать исход третьего дня.

      Все три дня никто не видел, чтобы жаба спускалась в приспешню, только ночью шорохи слышались да стук в ступе. Все спали дремучим сном. А жаба одна-одинёшенька выполняла всю работу, изнывала от тяжести мешков сахара, муки; месила она лапками тесто, не жаловалась.

      В ночь третьего дня по дому Творимира начал разноситься прекрасный аромат хлеба. Жители терема вдыхали эти ароматы, наслаждаясь, а труба печи передавал запах белого хлеба по всему Славграду. И каково было удивление, когда Творимир спустился на бабскую сторону, на самой заре, перед отъездом, и увидел по центру стола белоснежное полотенце, расшитое искусными узорами снежных цветов, а на нём невиданной красоты хлеб, мягкий, сладкий, пышный. Настоящий каравай. Мужчина, увидев работу жены, удивился, растормошил слуг, стоявших у него за спиной и, как и княже, не верившим глазам своим, и побежал в хоромы супруги, надеясь на чудо, но оно не произошло. Жаба осталась жабой, склизкой и противной. Спала в низкой люльке у стены. Мужчина спустился вновь в приспешню, завернул хлеб в несколько широких полотенец, сел в повозку и поехал ко двору отца. Там его уже ждали братья и бояре, пожелавшие посмотреть на изделия княжеских жён.

      Первый хлеб был и пышным, и красивым, да только жёстким, каким и являлось сердце старшей невестки. Старый князь поджал губы, когда пришлось его испробовать.

      Второй хлеб ему не понравился из-за того, что ни сын, ни невестка не смогли сохранить тепло драгоценного хлеба: тот немого почерствел и был холодным.

      Третий хлеб Великий князь попросил попробовать всех и оценить, насколько он мягок, лёгок и сладок, как детские приятные воспоминания, окрашивающие в зрелом возрасте серость будней; они не давали забыться в жестоком мире, где властвовали распри, междусобицы, войны, открывали путь к чудесам и добру. Вспомнил старый человек вольготную жизнь, освящённую пламенным солнцем, великие походы свои, битвы с кочевникам и влажные поцелуи матушки, сующей под сердце сынку буйному кулёчек с землице родной. «Пусть легка будет дорога твоя… Не забывай старуху-мать и дом родной», благословляла княгиня и отправляла на новые сечи. Вспомнил Великий князь и хороводы с девками красные, поиски светящегося чертополоха и леденцы, делающие стариком Благомиром, самые сладкие и яблочные. Воровал ребёнком он леденцы, за это били его, но как был доволен, укрывшись от мамок, облизать его! Аромат хлеба… Вспомнил правитель Славграда свой победный каравай – отбил с дружиной небольшой поход другого княжества на него; погиб его отец, погиб и брат, остался он один и вкушал со слезами на глазах родимый хлеб, состряпанный седеющей матерью, чьи очи блистали аки две медные лазури. Дребезжащие руки вдовы месили тесто, выдавливала украшения, а слёзы солёные добавляли в сладость горечь. Представлял это новый