Свет в глубине. Фрэнсис Хардинг

Они прогнали бы ее или что похуже, если бы я не уговорил их оставить ее в покое. И… если бы они не видели, что она больна. – Он принял мрачный вид и пожал плечами. – Я понял, что она уходит.

      «Проще, правдоподобнее и не вдаваясь в детали».

      – Она совсем лишилась ума – перестала меня узнавать. Постоянно пряталась в пещерах и думала, что фонари на вершинах скал были мигающими фиолетовыми огнями богов, вернувшихся из мира мертвых. Будто они снова ожили, поднялись из глубин и теперь прочесывают остров в ее поисках.

      Харк покачал головой и грустно прищелкнул языком. Сейчас он и сам почти поверил своей сказке. Конечно, это ложь, но, как любая первоклассная ложь, она несла в себе толику правды. Он видел, как старики таким же образом сходили с ума, их детские страхи всплывали на поверхность, подобно утопленникам.

      – Вчера вечером она появилась в той бухте, и, клянусь, кости просвечивали под ее кожей. Я понял, что она не протянет до утра. Она пряталась в пещере, ослабевшая и голодная, чтобы стоять на ногах… Но стоило ей выйти, как фиолетовый свет снова сводил ее с ума. Она начинала вопить и, спотыкаясь, опять бежала в пещеру. Я попытался передать ей еды и воды, но она наставила на меня нож. Глупая корова!

      Харк покачал головой.

      – Вот я и сказал ей, что все хорошо, что бог уже уходит. Если она подождет, то сама убедится, что на берегу темно и безопасно. Потом я взобрался на тот утес и сделал, что обещал.

      – Ты бросил безумную женщину умирать в одиночестве? – резко спросила женщина с моноклем.

      – Да, – кивнул Харк.

      «Никаких оправданий, никаких колебаний».

      – Бросил. И даже не знаю, помог ли ей, разбив фонари. Может, она так и осталась в той пещере. А может, вышла и умерла в своей палатке, в темноте и покое. Не знаю, но я не мог не попытаться. Это все, что я мог ей дать.

      Харк глубоко вздохнул и оглядел собравшихся. Он выставил себя в лучшем свете. Парень, выросший без присмотра, но храбрый, искренний и благонадежный. Из тех смышленых добросердечных людей, которые отдадут последний кусок тому, кто заслужит их благодарность. Харк знал, что такая характеристика гораздо выгоднее, чем «подлый мелкий жулик с обширными преступными связями».

      Женщина несколько секунд удерживала его взгляд, после чего вскинула брови и отвела глаза. Теперь она выглядела безразличной и скучающей. Харк прикусил губу. Неужели он не так повел игру?

      Аукционист, все это время просматривавший свои заметки, громко откашлялся, и Харк от неожиданности подскочил.

      – Еще есть вопросы? – недовольно спросил аукционист; в тоне явно сквозило нетерпение. – Нет? В таком случае перейдем к торгам.

      Кровь бешено забилась в висках Харка. Ему удалось сохранять внешнее спокойствие, пока он разыгрывал свой спектакль, но теперь неожиданно он понял, что ему трудно дышать.

      – Начальная ставка? – спросил аукционист.

      Харк рефлекторно взглянул на женщину, которая задавала ему вопросы. Та углубилась в каталог. Неужели она потеряла к нему интерес,