Жернова времени. Константин Кураленя

ты есть боец! Боец славной Рабоче-Крестьянской Красной армии – рядовой Голоногов.

      – Тю вас, Копытовы мы. – В глазах парня сияла непорочная синь российских озёр.

      – Чего?

      – В смысле Голо…

      – Чего «голо»?

      – Голокопытовы мы, а не Голоноговы.

      – Это без разницы! Запомни, рядовой, ты должен обращаться к старшему по званию только так, как того требует Устав. – Голос механика уже не был таким добрым.

      – Так бы и казали, а то ни то, ни сё. – Губы парня раздвинулись в добродушной улыбке.

      Слушая их разговор, я едва сдерживал смех.

      – Слушай, боец, вот тебе первый приказ. – Лицо механика-водителя оставалось непроницаемым. – Бери ведро и иди разыщи комбата. Когда найдёшь, обратишься к нему по Уставу, попросишь, налить полное ведро кли- ренса9. Вещь дефицитная, потому выдаёт её лично комбат. Да смотри по дороге не расплещи. Повтори приказ.

      – Принести ведро этого самого… – Парень сосредоточенно зашевелил губами, пытаясь вспомнить мудрёное название.

      – Кли-ренс, – повторил нараспев механик. – Заучите наизусть, товарищ боец.

      – Клиренс, клиренс, – боясь забыть чудное слово, повторял, гремя пустым ведром, Голокопытов, отправляясь на поиски комбата.

      Услышав, доносившиеся издалека нецензурные выражения, Серёга нырнул в люк. Но скрыться от гнева разъярённого комбата оказалось не просто.

      – Где? – рыкнул он.

      Я молча ткнул пальцем в направлении люка механика. Комбат подхватил стоявшую рядом с гусеницей кувалду и, размахнувшись, что есть мочи шарахнул ею по люку.

      Бум-м! – разнёсся над поляной протяжный гул.

      – Ой-ё! – Люк распахнулся, и показалась всклоченная голова механика.

      – Клиренса тебе, говоришь? – Глаза майора бешено вращались. – А ну-ка, ефрейтор, отмени свой приказ.

      – Дак, товарищ майор…

      – Что товарищ майор! Ваш стрелок-радист, по- видимому, считает, что ефрейтор самый главный в армии человек. Подступил с ножом к горлу: – «Товарищ ефрейтор приказал, товарищ ефрейтор приказал», – передразнил майор Голокопытова.

      – Вот видите, товарищ майор, какого бойца в наш орденоносный экипаж определили. Он даже не знает, что такое клиренс.

      – Трое суток ареста! Отсидишь, когда наступление закончится. И чтоб я про клиренс больше не слышал. И ещё, товарищ ефрейтор, назначаю тебя ответственным за обучение нового члена вашего танкового экипажа. Приказ понятен? – Комбат шагнул было к механику, но тут заметил, что продолжает сжимать в руках кувалду. Сопроводив плевком, швырнул её в снег, и зашагал прочь.

      – Ну ты, Мыкола, даёшь, – присвистнул Серёга, почёсывая лоб. – Ни разу я комбата таким не видел.

      Я уже в открытую хохотал.

      – Что, выпросил?

      – Не было печали, купила баба порося, – грустно посмотрел вслед майору орденоносец.

      – С чего начнёшь обучение? – поинтересовался я.

      – С чего, с чего, с клиренса! – рявкнул механик и повернулся к стрелку. – Клиренс – это просвет между

9

Расстояние от днища танка до земли.