Программа власти. Николай Михайлович Раков

и принес.

      – Кто таков будешь?

      – Зябликом кличут. Наших порядков еще не знает. Из Сибири он, – быстро затараторил Краб.

      – Завтра Косому сдашь штуку, – оборвал его мордоворот.

      – Побойся бога. Откуда деньжищи такие? Пятихатка даже не набежала.

      – Будешь платить вовремя, да и трое вас теперь. А пятихатка штрафу, чтобы не заставлял меня по вашим сортирам шляться. Делать мне больше нечего.

      Ответить Краб ничего не успел, так как четверо вымогателей повернулись и начали спускаться с откоса. Со стороны бруствера раздалась отборная брань. Похоже, кто-то из братков поскользнулся на сухой траве и упал.

      – Суки, – обреченно прошептал Краб, усаживаясь на прежнее место.

      – Кто это был? – спросил Зяблик.

      – А ты будто не понял. Местная братва. Этот район – территория Крепкого. Буга – бригадир. На нем вокзал и прилегающая территория. Пока мы тут живем, сотку в день с носа вынь да положь.

      – И что, уйти нельзя?

      – Почему нельзя. Можно. Только неизвестно, лучше ли там будет. При большом долге могут и в погоню пуститься, чтобы другим неповадно было. Свои же на соседней станции и сдадут. Еще за твою голову и премию получат. Тебя сюда привезут и распустят на ремешки. Водку тоже где ни попадя не покупай, а только в киосках на площади. Это бизнес Крепкого и ментов. Мы еще сегодня легко отделались. За чужую бутылку могут забить до смерти.

      – Много ли на нас заработаешь?

      – Не скажи. С вокзала рыл двести нашего брата кормится. Вот и посчитай. С каждого по сотняжке – уже двадцать косых в сутки набегает. Штрафы еще. Иногда заработать дают. Курочим вагоны с транзитным грузом. За это, правда, и нам перепадает по маленькой. А наркота? Многие из наших на игле сидят.

      – Не слабая у вас житуха, только успевай поворачиваться.

      – Можно подумать, в зоне легче.

      – Что делать будем? – вмешался в разговор Костыль. – Где мы завтра штуку найдем?

      – Придется прямо сейчас идти на поклон к Ушастому.

      – Этот ростовщик с нас три шкуры сдерет.

      – У тебя есть другое предложение?

      – А кто этот Ушастый? – спросил Зяблик.

      – Барыга. Скупщик краденого. С ним можно договориться. По крайней мере, у нас будет неплохая отсрочка, – ответил Краб.

      – Пошли тогда, чего тянуть, – заторопился Костыль. – Я теперь не усну. Ребра уже сейчас болеть начинают.

      – Снимаемся, – согласился Краб, поднимаясь.

      Выбравшись из ложбинки, они долго в темноте спотыкались на рельсах, пролазили в какие-то дыры в заборах и шли по темной улице, где по обеим сторонам чернели завалюхи местной нахаловки.

      – Вот его хибара, – сообщил Костыль, когда до конца улицы оставалось всего три дома.

      – По двору иди осторожно и только за мной, – посоветовал Краб. – Ушастый на всякие ловушки смекалист. Можно ногу пропороть, а можно и без головы остаться.

      – Я вас здесь подожду, – заявил Костыль, присаживаясь у забора. – Все равно такую кодлу