Программа власти. Николай Михайлович Раков

сам себя от неизлечимой болезни.

      – Да, совпадений многовато. Интересно, откуда дровишки?

      – Вот этим ты и займешься. Подробная информация о фигуранте здесь, – Гоголь бросил на стол футляр с компьютерным диском. – Сейчас в службе безопасности у Волжского открылась вакансия. Начальник службы – бывший мой сослуживец, так что тепленькое местечко тебе гарантировано.

      – Если не убьют вместе с хозяином, то проживу до ста лет, – с сарказмом сделал вывод открывающимся перспективам Майор.

      – Не ерничай. Задание понятно?

      – Куда уж проще. Раскрыть секрет везучести разрабатываемого.

      «Хорошо бы, чтобы этот везунчик был совсем не везунчик, а «Счастливчик», – идя по коридору, думал майор. – Счастье – штука заразная, а с заразой нам и положено бороться».

      Глава 2

      Зяблик.

      По запасным железнодорожным путям, заросшим бурьяном, станции Степновск, неуверенной походкой, спотыкаясь и покачиваясь, шел высокий худощавый мужчина. Его давно не мытые и нечесаные короткие волосы от пота и въевшейся грязи слиплись на голове и были непонятного серо-бурого оттенка. Он постоянно облизывал сухие губы и оглядывался по сторонам. Изо рта вырывалось хриплое дыхание. Большие, выразительные голубые глаза горели голодным лихорадочным блеском. Недельная щетина украшала впалые щеки. На плечах прохожего болталась потерявшая свой первоначальный цвет брезентовая куртка, явно с чужого плеча, под которой на тело была надета майка серого цвета. Черные брюки и старые стоптанные ботинки завершали гардероб незнакомца.

      Дойдя до ржавого, валяющегося в метре от путей, металлического ящика, когда-то служившего шкафом, в котором крепились предохранители и рубильники высоковольтной линии, он буквально упал на него, согнув спину и безвольно опустив вниз голову и руки.

      Вокруг стояла звенящая тишина знойного лета. Солнце сильно припекало спину и голову. Когда легкий ветерок принес звук человеческих голосов, мужчина с трудом разогнулся и медленно повел головой из стороны в сторону. Он прислушался и, наконец, понял, что голоса доносятся из-за крутого склона, высотой около четырех метров, покрытого высохшей под солнцем желтоватой травой. Сил совсем не осталось, но пить хотелось нестерпимо. Опираясь на ящик, он встал и шагнул к подъему, начинающемуся в трех метрах от нитки путей.

      Цепляясь негнущимися, грязными пальцами с обломанными ногтями за жесткую траву, путник пополз вверх. Ноги скользили по траве, не находя опоры, но он упорно лез, временами хватаясь за траву зубами.

      Когда его голова оказалась над бруствером, то в мутнеющем сознании, как сквозь воду, он увидел небольшую котловину, кусты, на ветки которых был накинут брезент. В тени сидели на земле двое мужчин, голых по пояс, с заросшими лицами и длинными гривами давно не стриженных и не мытых волос.

      – Воды, – хотел сказать он, но изо рта вырвался только сдавленный хрип.

      Последним усилием он выдернул свое тело на бруствер, и на глаза навалилась